Перед мной, огромных размеров, братковского вида, молодой человек шел, тоже притормозил, всматривается. Я следом. Еще подумала, надо же, молодой человек тормознулся. Но спрашивать, вроде как неловко. А дедушка прямо слился с этим столбом.
- Вам плохо? - спрашиваю, - помощь нужна? - знаете, каждый раз ужасно неловко, что это я. С другой стороны, вдруг человеку плохо, пересилишь себя. И молодой человек внушительных размеров тут же остановился, слушает. Кстати, почему-то вокруг куча народа, готового прийти на помощь. Очень радует.
Дедушка как-то даже чересчур бодро оторвался от столба и опираясь о палочку потопал ко мне:
- Да все нормально, - говорит, - иду просто.
- Так помощь не нужна? - повторяю и думаю, опаздываю я уже или еще нет.
- Какая помощь, - махнул рукой, - я в поликлинику, хотя если честно до кладбища ближе, шучу, шучу.
Молодой человек выдохнул и пошел дальше, тоже куда-то спешил.
Как это бывает со стариками, почувствовав легкую добычу, дедушка решил со мной пообщаться:
- И все-таки, - сказал он, - так мало добрых людей. Но мне повезло, - и он посмотрел на меня, прищурившись хитро. Я теперь в каждом старом человеке вижу бабЖеню. Ничего не могу поделать.
- Не, добрых много, - говорю я ему.
- Нет, - отвечает, - очень мало. Я прожил долгую трудную жизнь, - я даже про себя хихикнула, бабЖеня так всегда начинала разговор с другими людьми, - так вот, это все началось в сталинскую эпоху - в эпоху невмешательства и попустительства. И нынче все равнодушны и никому ни до кого нет дела. Я тебе знаешь, что скажу, я тут уже умер почти, у меня инсульт был. Но почему-то не умер. И теперь мучаюсь.
- Погода хорошая, радоваться надо, - говорю я ему
- Какое уж радоваться, - вздыхает, - до кладбища бы быстрее.
И это тоже знакомо все. А потом ближе к делу:
- Пожить бы еще.
- Сколько лет? - спрашиваю
- Девяносто, - отвечает.
- Так еще до ста доживете, - говорю я бодро.
- Никогда так никому не говорите, - возмущается он, - это хорошо, если здоров и в своем рассудке, а если как у меня. Вы представляете, еще десять лет мучений? Впрочем, все равно помру скоро.
И мы с ним распрощались. Он так и не захотел, чтобы я его до кабинета проводила.
Еще все-таки весна. И людей много красивых появилось. И это так удивительно. Хотя опять, оказавшись сегодня в центре Москвы, вдруг поняла, что и позвонить некому и погулять не с кем.
- Пора валить? - съехидничал Варин папа, когда я ему жаловалась по телефону
