А я еду в автобусе, и мне, собственно, всего-то и нужно узнать, что там будут кто-то из своих, кому я могу позвонить и спросить, что там, где они, ну и что я скоро буду. Я не могу идти к началу, а только ближе к концу.
И в автобусе совершенно неудобно про это все рассказывать. И я так сильно удивляюсь, что она говорит:
- А что надо пойти, ну мы можем пойти, развлечься.
И я шепотом начинаю ей рассказывать, на что они тут же говорит: "слушай, я в госдуме долго работала и с тех пор твердо знаю, что ничего изменить в этой стране нельзя. Все бессмысленно. Давай лучше где-нибудь потусим. А она такая, очень хорошая подруга, которая, случись со мной что-нибудь, прискочет и всем горло за меня перегрызет. Правда-правда.
И мне так вдруг обидно становится. С другой стороны, ну ведь и вправду у каждого из нас свое мнение. Она, по-крайней мере, не будет кричать: идиоты и дураки, те кто идут на площадь. Она просто пожмет плечиками, и скажет, что она - абсолютно аполитична.
Что я про себя тоже, кстати, могу сказать.
И вот я сегодня думала, ну не хочется кому-то идти на митинг, так ведь и не надо, это, действительно, выбор каждого. Вот я сегодня подумала, что я бы даже уговаривать ее не стало. Потому что мало ли чего, чтобы потом себя виноватой не чувствовать. В конце концов, себя не так жалко, как других. За себя не так страшно, как за других, это нормально.
Вон моя мама тут вздумала мне и брату объяснять, что делать там нечего, стрелять могут начать и она столько раз была на митингах, видела как там избивают, что ну его на фиг.
- Сама-то пойдешь? - спрашиваю
- Конечно, - говорит, - ну мы не будем с подругами в самую толпу лезеть, - тут же говорит она торопливо, - сбоку постоим.
Так, кстати, хочется надеяться, что все можно изменить. Вчера, пока по пробкам на съемку ехала, все думала, странное такое ощущение, все так покорно в пробке едут, никто не раздражается, день какой-то особенный. Все друг другу уступают, никто никого не подрезает, истошно не сигналит. И еще улыбались все друг другу больше обычного.
Хотя может быть мне это показалось.
И еще когда шестого по Триумфальной ходила, обратила внимание, как много там было симпатичных мальчиков и мужчин. Обычно идешь по улице и понимаешь, что с симпатичными мужчинами в Москве очень плохо. А здесь что-то такое перклинило, у всех какие-то нормальные, красивые лица. Или все где-то отсиживались долгое время и вдруг все вместе собрались. Такое странное забытое чувство, идешь и все с тобой разговаривают, и ты со всеми разговариваешь, такая доброжелательность.
Сегодня прошла по маршруту от Третьяковской до Пушкинской, не заметила никакой боевой техники, никаких солдат, разве что на Манежке пять автобусов с солдатами стояло. И больше нигде, никого. Может, конечно, завтра подвезут. Еще целое утро есть. А может быть и не подвезут, ведь так.
И, конечно, каждый как-то сам принимает ситуацию и решает, что он делает. Кто-то всех клеймит, кто-то всех называет дураками, кто-то грозит гражданской войной. Хорошо, что есть еще те, кто принял какое-то решение и не подпихивает других ни к тому ни к другому. Хорошо еще, что есть те, кто разъясняет, почему он, конкретно, так думает. И очень приятно, что очень много тех, кто думает также как ты