Сначала была приглашена хозяином салона ковров посмотреть, как плетут ковер.
Поторчала в салоне. Отказалась от чая, всех сфотографировала.
Это у них стандартная завлекаловка, зазвать в салон, показать, как ковер ткется, рассказать, что уже почти девять месяцев и еще через шесть будет готов, поинтересоваться небрежно, никто ли из твоих друзей не интересуется коврами, дать визитку и сообщить, что если кто-то вдруг очень хочет, то направлять к нему.
Также сообщить, что младший продавец не женат. Тут же его продемонстрировать и сообщить, что ему срочно нужно найти жену. Как-то так.
Потом наконец-то вывернула к морю и пошла по набережной. Навстречу проехал гражданин в очках солнцезащитных. Поздоровался, поздоровалась в ответ. В самом начале в Стамбуле я все еще была очень вежлива и добра. Почти дошла до маяка, как гражданин в очках уже оказался рядом.
Традиционное:
- Что делаешь, откуда. Пойдем пить чай.
- Ты сегодня только шестой, кто предлагает мне выпить чай, - говорю, - мои успехи незначительны. Или день только начался.
- Ох уж эти турки, - отвечает, - ненавижу их, я не такой, я другой. Пошли, чай выпьем с видом на море.
- Откуда ты?
- Я из США, - отвечает, - живу здесь уже три года. Ненавижу турков.
- Зачем же ты тогда тут живешь?- спрашиваю, - если ты их ненавидишь, ехал бы домой, было бы по-честному. К тому же весь мир ненавидит Америку, знаешь это?
- Знаю, - отвечает, - я – военный. И мы, кстати, американцы – великая нация. И скоро мы Турцию разделим на две страны. Эти мусульмане - отвратительны. Хуже людей не встречал.
- Слушай, а у вас президент черный, - говорю, - ты же должно быть расист, как же ты его терпишь? Тяжело тебе живется с таким президентом?
- Знаешь, я его ненавижу, но от того, что у нас президент – черный, ничего не меняется. Америка менее великой не становится. Вот тебе, кстати, Путин нравится?
- Нет, - отвечаю, - но что тут поделаешь.
- Вот видишь, - говорит.
Потом он еще рассказал мне, как будто это так важно было мне узнать, что турецкие девушки ужас-ужас, не хотят сексом заниматься и все тут, такие зайки, потому что им Аллах не позволяет. Они, видите ли, в ад попадут, если будут сексом заниматься. То ли дело русские девушки, отличные просто, никаких проблем.
- Ага, - говорю, - а ты – псих, кстати? Мне кажется, ты – псих.
- Ага, - отвечает, - псих. А как ты догадалась?
- Ты выглядишь, как псих. Кстати, можешь очки снять, я хочу видеть твои глаза. Иначе совсем непонятно, с кем я имею дело, ну кроме того, что ты псих.
- Нет, не могу, - отвечает, - я вчера подрался. У меня фингал.
- Ну так с тобой разговаривать невозможно, если глаза не видишь, как возможен хоть какой-то разговор?
- Если ты со мной будешь встречаться, я тебе покажу свои глаза, а так, зачем тебе. Лучше скажи мне, - говорит он, - почему вы, русские девушки, такие секси?
- Не все секси, и это ты мне льстишь, - отвечаю, - и вообще, я тут с сыном. У него бизнес-поездка.
- У тебя что, взрослый сын?
Лева – это мое универсальное прикрытие.
- Ага, двадцать два года. Отличный возраст и я – старушка.
- А я думал, тебе двадцать пять. Что-то с вами русскими не так. Расскажи мне, почему вы так молодо выглядите, и такие секси?
- Видишь ли, - прогоняю я телегу, - в моем детстве, очень голодном детстве, многих продуктов не было. Мяса давали два килограмма в месяц на семью из четырех человек. Всякие вредности мы не ели. И еще, можешь себе представить, у нас не было Макдональдса. Вот это самая главная причина. Понимаешь? Есть мало, есть только свежеприготовленную и низкокалорийную пищу, всегда теплую, никакого фастфуда – вот причина моего успеха.
Он задумывается.
- Я ненавижу Макдональдс, - говорит он, - но Америка – самая великая страна в мире.
- Была самая великая, а теперь у вас кризис и неясное будущеее. Все меняется. И бывшие империи однажды становятся развалинами. Ты в Стамбуле, и можешь это наблюдать прямо сейчас. И мне пора, я пойду, пожалуй.
- Знаешь, а ты ведь будешь сожалеть, что такого парня упустила, - говорит он, глядя на море.
- Психа, да?
- Психа, да
- Да, я буду сожалеть
- Нет, ты правда будешь сожалеть.
- Да, я правда буду сожалеть, но мне пора. И давай я тебе напоследок расскажу, что такое ад, если он существует, - он морщится, а я рассказываю: Ад – знаешь как он выглядит? У каждого он свой персональный. Так вот, это – бесконечность. Пустота, серость и бесконечность. И ты идешь по этой бесконечности бесконечно и не знаешь, закончится ли это когда-нибудь. И никого вокруг никогда. Очень страшно.