Впрочем, я сегодня стартовала с Лубянки, куда с колонной коммунистов дошли люди с белыми ленточками. Ну и, так уже принято, везде стояли автозаки. Все-таки день Победы как ни крути. Автозаки и омон.
Мы постояли на Лубянке. Народ обсуждал, куда идем дальше. Мнения разделились часть пошла на Чистые пруды. Часть, возглавляемые Вадимом Дергачевым - организация Белый автозак, и Машей Бароновой, помощницей депутата Пономарева, пошли в сторону Александровского сада. Изначально предполагалось возложить цветы к могиле Неизвестного солдата, а потом пойти до Чистых прудов.
Везде омон и заграждения. День Победы. Чтобы пройти к Манежке, надо было стоять в очереди к рамкам с металлоискателем - минут тридцать.
Перед Манежкой, где мы ждали остальных, к нам подошли полицейские в белых рубашках, праздник, если что, ловко выдернули из толпы одного человека и увели его в автозак.
Собственно, буквально перед этим мы с ним беседовали. Он меня спросил про одну женщину из Солидарности, кто она. Я сказала ему кто она.
Он сообщил, что она его троллит, принимая за провокатора.
- Просто ты одет как провокатор во все черное, - сказала я ему, - и еще ленточку сними белую. Если винтить начнут, тебя в первую очередь возьмут
Он ленточку снял. Его и вытащили из толпы в первую очередь. Сказали нам после, что для проверки личности они его отвезли в ОВД.
И вот мы ждем перед памятником Жукова, тех, кто еще не успел пройти через рамки.
К нам подходит полиция. Подходит к жене Удальцева и к Дергачеву.
- Если будут провокации, вас мы забираем первой, - говорят они жене Удальцова, - а вас вторым, - говорят они Дергачеву.
- Правильно я понимаю, - спрашивает жена Удальцева, - если кто-то из толпы будет что-то кричать, будут забирать меня?
- Правильно, - отвечает полицейский
- А Катюшу петь можно?
- Можно, - отвечает он
Я с ними еще погуляла часик и отправилась на Чистые пруды.
На Чистых было веселее. Народ рисовал на асфальте рисунки, подписывал надписи. "Путин - вор" - было самое некреативное.
На Чистых сегодня было мирно. Подошла к полицейским, спросить, когда винтить начнут.
- Сегодня же день Победы, сегодня, если не будет провокаций, никого не будем забирать, - ответил мне, ласково улыбаясь, полицейский, - и сделали бы уже перерыв. Вы устали, мы устали. Ну сколько можно?
- Я работаю, - отвечаю
- И этот ваш, лидер. Он вам, правда, нравится, - кивает он на Немцова.
- Он - не наш лидер, - отвечаю, - у нас нет лидера.
- А что это вы за ним бегаете?
- Мы не бегаем, - отвечаю, - это он к нам подтягивается.
- Ага, - говорит мне полицейский, - тяжело вам, у вас нет лидера. У вас ничего не получится.
- Не волнуйтесь, у нас получится. И лидер рано или поздно подтянется, он просто еще не знает, что он - лидер.
Пожелали друг другу спокойного дня без провокаций.
На площадке перед фонтанами народу становилось все больше. Подтянулась какая толпа молодых людей - хипстеров. Подошли взрослые. Опять гитара и песни военных лет.
Еще кормили. И тут же пакет - собираем на еду. И все вокруг общаются друг с другом, парочки целуются, все улыбаются. То, чего у нас здесь никогда не было.
- Мне так нравится атмосфера здесь, - сказал мне один молодой человек, - такие все приятные.
И я хожу в толпе и слушаю разговоры.
Алиса рассказывает, как она вчера бежала от омона.
- Бегу и пишу в твиттере - бегу по Лубянке от омона. И мне пишут - а как это на бегу ты можешь писать? И не тому научишься.
- А куда вы в итоге спрятались? - спрашиваю, - вы так быстро растворились в пространстве на моих глазах.
- Мы забежали в кафе. И официантка спрашивает: "что случилось? И мы отвечаем: "За нами омон гонится", И там такая тридцатисекундная пауза и реакция осмысления на ее лице. И через эти тридцать секунд: " мы закрыли для вас кафе". Они закрыли кафе на это время.
И со всех сторон народ обсуждает.
- И когда они нас винтили, знаешь, я так неудачно стояла...
- Они слишком жестко его толкнули, специально толкнули, когда бежали на зачистку. Он сильно ушиб спину.
И у нас много новых интересных слов в лексиконе - вытеснять, выжимать, винтить, автозак.
Правда, такое время, что если ты в автозаке не побывал, приличным человеком и считаться не можешь.
И где еще завести приличное знакомство, как не в автозаке.
Саша рассказывала, что из тринадцати человек, с которыми она вчера была в автозаке, только она одна, действительно, имела отношение к протестной деятельности.
И как омон извинялся, когда они отъехали. И как благодарили, что они - тихие.
- Вчера на нас так орали, когда мы также случайных людей на улице взяли, - говорили.
- Ну и они еще такие напуганные были, - говорит мне Саша, которая такая теперь бывалая, уже дважды была в автозаке, - и я им правила поведения рассказывала. Что это не уголовка. Пальцы не разрешаем снимать. И фотографировать себя не позволяем. И там в ОВД я отказалась. И полицейские не стали настаивать. А все остальные, напуганные, позволили себя сфотографировать.
- И знаешь, когда нас будут винтить, давай стараться попасть в один автозак, - говорит девочка малчику. И я ее понимаю, он прехорошенький.
И все вокруг такие вежливые и приятные.
Но, как это бывает в любом деле, процесс только стартовал. И уже многие обсуждают вопрос - что мы делаем дальше. Говорят, что у нас нет лидеров. И это правда. Говорят, что нужно решить что-то с координацией этого всего. Только пока непонятно как.
Сейчас мы пытаемся добиться того, чтобы нам было разрешено собираться где мы хотим - свободу собрания. А дальше - посмотрим.
И я сегодня была в некотором недоумении. Правда, когда думаешь - а что дальше? И сам не находишь на это ответа. И все вокруг задают этот вопрос себе и тебе, и ты начинаешь бояться, что протест угаснет только из-за того, что мы никак не можем определиться. Но пока все хорошо, я надеюсь. Пока еще репетиция перед чем-то большим. И вдруг мир все-таки изменится?