Каждое утро я встаю в полвосьмого. Я, встающая в полвосьмого, слабо знакома самой себе.
Но во-первых, уплочено. Во-вторых, если перенести занятия на середину дня или страшно подумать на вечер, я теряю время, которое можно потратить на путешествия по Лондону. Поэтому пусть будет так. Пусть будет полвосьмого.
Ужасный будильник будит меня.
Минут за шесть до этого Джорджина уходит в школу.
Джорджине - четырнадцать.
Она громко кричит:
- Прощайте, дети, я люблю вас.
Не знаю, провожают ли ее ее дети.
Джорджина называет их своими детьми.
У Джорджины то ли три кошки, то ли четыре. Я еще не разобралась. В бумажке, которую выписали мне в московском офисе, было написано: "Семья с одним ребенком и одним котом". Бывает. Бывает иногда, что семьи вдруг становятся больше на пару-тройку котов.
Она крэйзи насчет них.
Она разговаривает с ними непрерывно.
О чем она говорит, трудно понять. Я к Джорджине еще не привыкла.
Почему-то Джун, ее мама, считает, что нам надо есть вместе. Может быть потому, что семья, в которой ты проживаешь, обязуется проводить пару-тройку никому ненужных часов за беседой с тем, кому она сдает комнату.
И вот, я и Джорджина каждый вечер сидим за столом и ждем своей порции.
Иногда я спрашиваю, так просто из вежливости, чтобы поддержать разговор:
- Могу ли я тебе помочь, Джун?
Джун заученно отвечает:
- Нет, нет, только я могу делать это.
Я задаю дурацкие вопросы Джорджине для улучшения своего языка и убивания времени, я спрашиваю ее:
- Сколько учеников в твоем классе?
- Я не знаю, - смешно морщит нос в ответ она.
- Кем ты будешь, когда вырастешь? - спрашиваю я ее.
- Может быть моделью или певицей, - отвечает. Кем еще может хотеть быть девочка-тинейджер в четырнадцать лет?
После ужина Джоржина моет посуду.
Очень удобно.
Не надо напрягаться.
Потом, мы еще смотрим фильмы с Джун.
Я понимаю, какие-то простые вещи. Совсем примитивные.
Джун кричит периодически:
- О, май гот!
О, май гот! - эта фраза звучит непрерывно.
- О, май гот! Где мой саймон? - кричит джорджина и суетливо бегает по террасе в поисках исчезнувшего кота.
- О, май гот!, - кричит джорджина своим котам, - Вы должны играть вместе.
Хозяйка моя, Джун - алкоголичка. Хотя, может быть, я утрирую, конечно. Но человек пьет каждый вечер. Стоило уехать из России, от соседки вечнопьющей Нины, чтобы приехать к вечно пьющей такой же большой, как Нина, только другого цвета кожи, Джун.
Каждый вечер я возвращаюсь домой. В то место, которое сейчас именуется моим домом. Логично, дом - это куда возвращаются.
Я живу в квартале, где только двухэтажные домишки.
Такой себе обычный спальный район. С хорошими машинами под окнами.
На первом этаже, обычно, большая комната с телевизором и диванами. Окна не зашторены.
И вот я тащусь устало мимо, и в каждом окне видно, как семья, обычно папа, мама и много ребятишек, здесь в основном черные семьи, у них очень много детей, через лет двадцать в Англии будут жить, в основном, люди темного цвета кожи, мне кажется.
И они сидят перед ящиком и смотрят телевизор.
А я иду мимо, и перед каждым домом, когда я прохожу, загорается фонарик, видно он думает, что я иду в этот дом.
А надо сказать, здесь тепло достаточно сейчас. Какие-то кустарники цветут пышно. У дома цикломен розовый. В России по-прежнему минус тридцать. Здесь народ в футболках ходит.
И это все называется, наверное, старой доброй Англией.
За углом магазинчик. Ночной.
Продавец неизменно спросит:
- Как ты?
Я скажу ему:
- Все окей.
Может быть позже я смогу сказать еще что-нибудь.
И куплю какую-нибудь ерундовину.
Иногда я теряюсь в здешних пространствах.
И тогда какой-нибудь чернокожий обязательно придет на помощь.
Для этого даже не надо кричать:
- Help me! I am Masha from Russia.
Можно просто ткнуть пальцем в написанное слово, а потом улыбнуться.
Расскажет покажет, спросит откуда и напоследок иной раз поинтересуется, не хочу ли я встретиться еще раз.
Я не хочу, и он скажет:
- Все окей, бейби.
И мы побредем в разные стороны.
Каждое утро я еду на работу. В автобусе одни темные лица. Чувствую себя как в Доминиканской республике. Хотя я там и не была никогда. Вы не подумайте, что я рассистка. Просто пытаюсь нарисовать свой день сейчас.