Если чуть подробнее. Людей было не так много как хотелось. Говорят, официальные источники говорят, что где-то около четырнадцати тысяч. Оппозиционные, вроде как, источники, говорят, что около ста тысяч. Знакомые журналисты все сошлись на тридцати-сорока тысячах.
Людей было ощутимо меньше чем на предыдущих митингах. Встретила мильон знакомых и друзей. Постоянно кто-то подходил здороваться. После выступления Навального, народ как-то заметно начал сваливать по домам. Навальный тоже растворился. Журналисты завидовали.
- Ну это потому что он с женой был, - сказал кто-то.
Удальцов был тоже с женой, но домой не собирался.
В итоге в шесть вроде бы уже все темы обсудили. Но Удальцов призывал не расходиться. Хотя площадь заметно опустела. Со сцены стали выступать разные знакомые и совсем не знакомые люди. Но уже было трудно концентрироваться. Знакомые ребята накормили колбасой. Знакомые эшники сначала рассказали, где туалеты. Потом пообещали, что в восемь часов народ с митинга начнет расходиться. Еще на одном круге побеседовала с приятелем журналистом, который сказал: "революция будет, любимая". И очень скоро будет, только ее будут делать другие совсем люди и мы с тобой уже не сможем так мирно разговаривать на митинге. Заодно накормил лавашем. Испанские девочки, попавшиеся на митинге, хотели купить себе футболки с Пусси-райот. Отправили их к ребятам из группы. Не знаю, повезло им или нет.
После шести стало скучно и холодно. Знакомые ребята сидели на асфальте, их все снимали. Я ходила вокруг них кругами. Позже начали петь песни. Тут как раз к восьми, как и обещал эшник, митинг-то был заявлен до десяти, Удальцов наконец-то сообщил, что все идут гулять по бульварам. Толпа радостно выдохнула. Но не тут-то было. Удальцова, как всегда, окружила пресса в огромном количестве. Неприятные граждане, в большинстве своем, кстати. И вот Удальцов, окруженный огромной толпой, движется на ребят, которые сидят на асфальте. Журналисты со своими камерами двигаются задом-наперед, на них напирают следующие и они врезаются в ребят, сидящих на асфальте. Странно, что этого никто не снимал. Было бы отличной рекламой оппозиции.
Ну и, собственно, сделав пару-тройку шагов, Удальцов тормознулся дать интервью сначала "Дождю", потом еще кому-то. Так два часа и давал. Пока мы вокруг круги наматывали и беседы вели с разными коллегами. Часть фотографов и журналистов играли в футбол, используя бутылку, вместо мяча. Ровно в десять площадь окружил ОМОН. Народ буквально обрадовался и захлопал в ладоши, потому как двухчасовое безделие - унылая штука.
Но это всегда впечатляет. Нас осталось на площади, ну от силы человек-двести-триста. Омона было несколько тысяч. Черная площадь. Боится власть. Боится. Удивительно просто. Дальше Удальцова повязали. Вслед за ним забрали молодого человека с удивительно-русским лицом. Надо отдать должное полиции, они терпели этого молодого человека минуты три.
Ну, потом в рациях у них раздалось:
- Давайте, зачищаем площадь.
И нас зачистили к метро. По дороге поболтали со знакомыми полицейскими. Как раз перед этим шла рядом с высокими чинами, один из которых говорил:
- Да уж, нашим детям нечего будет делать в этой стране. Судя по всему, власть поменяется. И это будет очень плохой вариант для наших детей. Надо думать, как их вывозить.
И вот я знакомому полицейскому говорю:
- Интересно, да, вас как пушечное мясо используют. А начальство ваше детей своих вывозить собирается.
- ну и пусть вывозят, - говорят они уверенно, - нашим детям в этой стране будет хорошо.
Что тут скажешь.
А насчет митинга, встретила Таню Комунар, делюсь с ней сомнениями своими. Она говорит:
- Я как ходила, так и буду ходить. Раз уж начала, нехорошо бросать дело на полпути.