Удивительное место, мимо шла толпа и почти каждый либо кривил рот, насмешливо усмехаясь, либо орал: "Придурки, козлы, что вы знаете о 37 годе? Вы все врете! Как вам не стыдно! Мерзнете, мерзните, отрабатывайте свои деньги, гады. Для еврейской газетенки снимаете? Евреи-гады".
И только отдельные граждане подходили и говорили тихо: "Спасибо" и торопливо уходили. Впрочем, подошел один пожилой мужчина, спросил можно ли и ему постоять с плакатом. Долго благодарил, что мы выходим. Еще пришли четыре человека в первый раз. Девушка сказала, что она очень скептически к этому всему относилась - выходить на улицу.
- Но в этот раз стыдно промолчать и остаться дома, - сказала она, - поэтому мы пришли
Молодая, красивая девушка.
Еще на меня набросилась грузная женщина, обвиняя в том, что все мы продажные твари. Лубянка, пробка. В машине, проезжающей мимо, смех.
- Сколько больных людей, - говорят двое мужчин, глядя на женщину.
- А почему вы такая агрессивная? - спрашиваю я ее. Но она уже прооралась и уходит. Она все знает, кто нас спонсирует и почему мы на улице. Не может же быть, чтобы люди просто так выходили. Точно не может. Им кто-то платит.
А еще мимо Васи пробежал бесцветный эшник Леша-улыбка, пропев на ходу: стоишь, дурачок, и стой и тебя мы тоже посадим
Еще была прекрасная юная Маша, которая и так совсем маленькая, а выглядит еще меньше своего возраста.
- Как вам не стыдно детей эксплуатировать, - говорит полицейский, подходят ко мне.
- Я сама вышла, - говорит ему Маша.
- Я с ней здесь познакомилась, - говорю я ему. Но он не верит.
- Ну и что вы считаете, что Путин во всем виноват? - спрашивает он меня.
- Скажите, а кто у нас в чем виноват? Скажите мне, кто виноват. Мы никак не можем понять. Вы же в курсе, сколько невиновных людей у нас сидит и не только по политическим делам. Что ваши коллеги в Казани вчера убили очередного человека. Я уверена, что вы знаете, какая несправедливость сейчас происходит в стране.
- Естественный отбор у нас в стране, - цинично усмехается он, - выживает сильнейший.
- Страна равнодушных людей, - говорю я ему, - интересно, а когда система убьет вашу жену или детей, вы также спокойно будете продолжать разглагольствовать про естественный отбор?
- Что вы мою жену и детей приплетаете, - взрывается он, - я вас не трогаю. И вы меня не трогайте.
- Ну мы к вам с разговором не подходили, - отвечаю я ему
- Я просто хотел узнать, что у вас в голове.
- Ну мы заодно узнали, что у вас в голове. Равнодушие и нежелание думать своей головой.
Чуть позже, когда дедушка с плакатом: "ФСБ - служба насилия" стоял в одиночном пикете, мимо проходящий человек с каменным лицом вырвал плакат, порвал его, пошел дальше.
- Вы что делаете? - за ним пошли мы все. Он метнулся через дорогу от нас, прямо через поток машин. Испугался? Я за ним не пошла, я не люблю бегать через дороги в неположенном месте, пошли несколько человек. На той стороне, как рассказывал Максим, этот гражданин подошел к полицейскому, показал ему фсбшное удостоверение и потребовал арестовать, тех, кто за ним идет.
- Мг, - сказал полицейский и равнодушно отвернулся. Гражданин ФСБшник скрылся в проходной соседнего здания МВД.
И знаете, все это очень печально. Нельзя, конечно, я понимаю, обвинять людей, что они равнодушны, что им все равно, когда в стране сажают невинных людей, когда пытки становятся нормой, убийства никого не парят, если это, конечно, лично тебя не коснулось, когда богатенькие клерки под замком в своих уютных жжечках обсуждают придурков, которые в свою очередь удивляются, как это так, что люди абсолютно равнодушны. Нельзя обвинять. Но мне так страшно и непонятно, как можно продолжать делать вид, что ничего не происходит. Как можно объяснять себе и другим, что ничего изменить нельзя. И что выходя на площадь, ты ничего не меняешь.
В любом случае, хоть нас и мало, мы - отличные ребята, пытающиеся что-то изменить, несмотря ни на что.
А еще один прекрасный человек мне рассказал, что в шестьдесят восьмом году его брат вышел на Красную площадь в числе тех, кто осмелился тогда протестовать, был арестован и сидел.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →