Что было в пятницу вечером? Сейчас даже невозможно вспомнить, что было в пятницу вечером. Наверное была пельменная вечеринка. Вкусные пельмени. Хорошая компания и что характерно, перспективная компания.
Предлагали остаться заночевать, но почему-то именно в тот вечер не хотелось ночевать в чужих прекрасных домах, хотелось двигать дальше.
Зона была третья.Лондон поделен на зоны.
Мой билет только до второй зоны, но на выходе гражданин посмотрел на меня, выслушал мое бормотание – ничего не понимаю, я вас не понимаю, махнул в сердцах рукой и пропустил. Штраф платить не пришлось
Потом выяснилось, что на входе надо бы купить билет, но налички не оказалось, и дяденька-служащий, уже другой, похохотал над моим все тем же бормотанием, но пропустил.
На Сант-поле пришлось доплатить всего лишь один фунт, за то что ездила в третью зону. Итого сэкономила пять фунтов. Чисто по неведению.
В четверг была на встрече русских банкиров. Не понравилось. Зачем-то было пиво.
В пятницу после пятничной вечеринки была на очередной встрече русских банкиров. Не понравилось. И тут тоже выпила пива.
В субботу ходила в гей-клуб. Понравилось.
В субботу мы, вообще-то, собирались в Брайтон. В Брайтоне - море.
Но было холодно и мы поехали в Брикстон. Девушка моя уверяла, что в Брикстон в одиночку лучше не соваться, а по вечерам в Брикстоне – кровавые разборки, и что ни один приличный русский в Брикстоне жить не будет.
Брикстон оказался в каком-то плане много приличнее моего Льюишема. Я бы жила там без проблем.
В Брикстоне дяденьки раздавали политические листовки и спрашивали: кто следующий – Иран?
Мы поглазели на толпу и побрели дальше. На углу китайские малчики и девочки организованно под музыку вытанцовывали. Денежку зарабатывали. В моем Льюишеме никогда такого не видела.
В Брикстоне мы зарулили в маленький дворик, в котором в креслах сидели манекены безголовые или безрукие, но в корсетах кожаных прекрасных-разноцветных, на столе лежала опрокинутая ваза с цветами, в доме явно жили граждане-сочувствующие-художники. Дом был почти колодец. И с верхнего этажа свешивался гражданин и переговаривался с гражданином из окна напротив. Между окнами были натянуты веревки и выглядело это совсем по-кортасоровски. Если кому-то что-то надо передать из квартиры в квартиру, можно не спускаться, а по веревкам перетянуть.
Из Брикстона мы пошли в сторону Виктории-станции, зашли в богатые кварталы, из богатых кварталов вышли в арабские кварталы, потом прошлись парками, посидели в паре-троек кофеен, зашли в парочку дизайнерских магазинов и ближе к вечеру направились в гей-клуб.
Мне наконец-то составили компанию в гей-клуб. В одиночку же не пойдешь кино смотреть.
В первом гей-клубе юные девочки и малчики отплясывали и целовались. На входе большая тетя охраница с непрошибаемым лицом прощупала-ощупала нас со всех сторон.
Пошли в другой, с другой возрастной категорией.
Прошли мимо клуба, где Элтон Джон проводил свой мальчишник. А на улицах гигантские толпы сновали взад-вперед.
Зашли в другой гей-клуб. Над гей-клубами или гей-пабами, если кто не знает, обычно флажок висит, если флажка нет, то это не гей-клуб.
В этом на входе стояла очаровательная мальчик-девочка в черной бандане. Такая черная малчик-девочка, высокая, тонкая, большеглазая и со спущенными по-реперски штанами в районе попы. Я, практически, сразу влюбилась. А она всего лишь хотела заглянуть в мой рюкзак на предмет – наркотики-оружие.
Сели в углу за лестницей. Обзора никакого, но зато не стоя. В здешних пабах все вечно стоят. Целый день ходить по городу, после хочется присесть.
За лестницей видны были только ноги. Мужские ноги. Две пары. Кто-то нежно к кому-то прижимался, нога скользила по ноге.
Мы сидели у входа. Я разглядывала девочку-малчика и всех входящих.
Периодически заходили граждане-кто-не-в-теме, видели толпу целующихся мужчин и быстро убегали. А потом хохотали на улице.
Зашел странный малчик. Увидел свободный стул около нас, направился к нам, спросил, может ли он присесть с нами.
Малчик поводил плечами и глазами точь в точь как мой визажист Савва.
- О, я так волнуюсь, - сказал малчик, - я из Ирландии, я в Лондоне всего три недели, у меня нет здесь настоящих друзей, и мне надо их срочно найти. Мне надо выпить пива.
- Ты хочешь с нами общаться? – спросила меня моя девушкa
- Да,
Малчик вернулся с пивом. Нервно отхлебнул.
- Я глухо-немой, - сказал он.
В этом месте надо отметить, что это только у нас, наверное, немые жестами общаются, здесь они попадают под категорию слабослышащих и их учат разговаривать.
Мы взяли журнал на гей-тематику, малчик достал ручку и начал на нем писать. Он оказался, ко всему прочему, еще и левшой.
Для начала он написал официанту:
- Где здесь есть паб для глухонемых геев?
- Нам повезло, - сказала мне девушка, - гей-глухонемой.
Официант пожал плечами, он не знал, есть ли пабы для глухонемых геев в Лондоне.
- А вы любите друг друга? – спросил малчик нас.
Я пнула под столом свою девушку и быстро сказала:
- Конечно, очень любим.
- А как давно вы живете вместе? – спросил нас малчик.
Мы, если по-честному, видели друг друга второй раз.
- Пять лет, - сказала моя девушка, которую я пнула под столом второй раз.
- Нет, нет, целых шесть, вечно она все путает, - перебила я ее.
- Cool , - сказал малчик с умилением и подарил мне шапку. Сначала он попросил меня ее надеть, а потом сказал:
- она твоя. Тебе идет.
Рядом тусили два гражданина, малчик открыл журнал, ткнул пальцем в рекламу какого-то клуба и спросил у одного из них:
- Это хорошее место? Я глухонемой, я из Ирландии и ничего здесь не знаю.
- Отличное, - улыбнулся ему гражданин, - ты молодой, тебе будет там интересно.
И повернулся к своему спутнику:
- Малчик всего лишь спросил, хорошее это место или не очень, - видимо, на всякий случай, чтобы не ревновали.
Мы допили пива и пошли в другой паб, в данном заведении ничего не было видно, кроме входа и девочки-малчика к которой подкатила белая дурацкая подружка.
По дороге наш спутник приставал ко всем с вопросом:
- Где здесь паб для глухонемых геев?
Все пожимали плечами.
В другом пабе было много интереснее. Только в нем основном были мужеского пола. А обзор у нас был шикарный.
Кто-то у кого-то сидел на коленках, кто-то нежно прижимался, кто-то гладил кого-то по попе. Один наш попутчик сильно грустил. Он успел написать нам, что его маму убили четыре года назад, он плохо спал этой ночью и тревожился о ней.
- Странный, да товарищ, подцепил двух, с его точки зрения, лесбиянок, никто ему не нравится и он страдает, - успели обсудить мы в его отсутствие.
Нашему малчику нравились только шоколадные малчики. А на него смотрели исключительно блондины.
В итоге он попрощался с нами и ушел по направлению к туалету.
Пива было выпито много. Без десяти одиннадцать бармен ударил в гонг, возвещая о последнем заказе, мы пошли в туалет. В туалет завалила толпа мужчинок.
- Граждане, а здесь написано – леди, - сказала я им.
- А это, между прочим, - сказали граждане, - мужской клуб.
- А может я оно и есть, - удачно пошутила я
- Сорри - сказали, граждане, слегка смутясь.
Я, уходя, наклонилась к смешному малчику и сказала:
- Ты прелестен, - у малчика были подведены-накрашены глаза. Он оживился и сказал – спасибо.
Потом еще были обнимания и целования с прекрасной мужской половиной населения, вывалившейся из паба. Часть из них, до этого пыталась выгнать меня из туалета.
А потом мы вывалили в толпу в районе Пикадилли и потащились к метро. Я сокрушалась, что пила пиво, вместо того, чтобы просить телефоны. Моя подружка рассуждала о влиянии гейкультуры на Лондонских мужчин. Вечер удался.
В метро на платформе два малчика нежно прижимались друг к другу.
Кстати, забавно иной раз откуда у человечества вот это вот неприятие всего, что так непохоже на тебя лично.