- Пойдем в "Перекресток"? - спрашиваю. Торговый центр называется "Перловский", но в нем есть "Перекресток" и как-то привычнее говорить - пойдем в "Перекресток". Сразу понятно - ну что, по суши пройдемся?
- Чего это ты вдруг? - спрашивает Варвара и улыбается. Она никогда не откажется потратить деньги на еду.
И как во всех больших торговых центрах, где-то на втором этаже есть большая площадка и Макдональдс соседствует с Крошкой Картошкой, и тут же Пицерия, и какая-то русская кухня и много еще чего. Мы традиционно усаживаемся в японскую забегаловку. Нам улыбаются. Мы частенько по пятницам ходим что-нибудь съесть в эту самую забегаловку. Чтобы дома ужин не готовить и еще чтобы посмотреть на чужой праздник жизни.
Заказываем стандартный набор - две порции роллов с огурцами, один - вегетарианский и еще один Токио. В соседней Шоколаднице я беру Варваре блины с маком. Она почти никогда не доедает до конца. Так что мне всегда приходится доедать. Я и не жалуюсь.
- Приятного аппетита, девчонки, - говорит нам юная восемнадцатилетняя барышня-официантка, так что мы потом еще долго хихикаем.
Шум толпы. Вокруг толпы юных тинейджеров, пережидающих зиму в теплых больших торговых центрах. И чем не тот самый английский Люишем. Только чернокожих не видно. А так все то же самое. Люди, отношения, шум толпы. Только музыка. Ужас, какая музыка. Даже Варвара вдруг морщит нос:
- Как можно слушать это? - говорит она и вдруг выдает фразу, такую, что я даже сразу интересуюсь, кто ее сказал: - нет, ты послушай, музыка она как ткань, бывает плотная, не продерешься, застрянешь, а бывает редкая, тут же порвется и кончится. Нет ну правда, послушай, такое ощущение, что тут всего две ноты - тыц-бац - скукота. Ну это же очевидно, ну сама подумай.
Еще она рассказывает мне, что у них в классе народ играл в бутылочку, она была зрителем с еще одной девочкой.
- Странно, - говорит Варвара, - но мне это было очень неприятно.
И еще она рассказывает, как долго они ждали, чтобы перейти дорогу, но почему-то в последний момент бросились перед носом у машины и чудом спаслись. Я качаю головой.
- "Ну ты и дура, - сказала мне Алина, - рассказывает Варвара, - а я ей отвечаю: "Может я и дура, но ты точно не лучше, целоваться с кем попало? Это же чем надо думать?"
И в это теплое сонное спокойствие, болтовню, шум толпы вокруг, врывается телефонный звонок, мне звонят из редакции, срочно просят скинуть сначала Костомарова, потом Чагаева. И в трубке - сдача номера, приятный молодой голос жалуется, что дедлайн, а картинки нужны прямо сейчас. А у нас еще парочка блинов недоедена, суши и чай. И такой уют. И почему-то ужасно хочется про это немедленно в трубку рассказать, и про то, что снег на улице такой мягкий, такой рождественский, такой уютный и как уютно сидеть с маленькой девочкой, которая что-то там бормочет-рассказывает, рассматривать толпу по сторонам. Жизнь так течет сквозь тебя, так остро это чувствуешь.
Сегодня долго выбирала книги. Варвара любит, чтобы было много книг подарено на Новый год. Выбрала четыре. Дорого ужасно. Четыре книги, с любовью отобранные.
Пока домой ехала, прочитала одну. Норвежской писательницы. Про девочку. У нее была подружка, которая стала дружить с другой девочкой. А с этой девочкой хотела дружить девочка-изгой класса. Сложные отношения и с классом и с родителями. Ну а о чем еще писать. Интересно, в любом случае. Перед сном болтаем с Варварой, рассказываю ей о классном проекте, который мы бы вместе могли сделать. А она вдруг говорит:
- Знаешь, так интересно, есть серия книг, на них еще обычно нарисован самокат, в них всегда главный герой - особенный, не такой как все и у него проблемы с обществом. Я у близнецов такую книжку как-то прочитала, мы играли в прятки, я случайно наткнулась на книжку, спряталась под стулом, и пока они меня искали, почти целиком прочитали.
Оказалось, да, это та самая книжка, которую я сегодня читала и которую теперь надо срочно кому-нибудь подарить читающему. Думали сегодня, кто у нас из друзей читающий. Только близнецы, а у них уже такая книжка есть.