- Ну, - говорит он, мой папа - иранец, а я его первый сын, это по-ирански значит - первенец. Уша - дон -первый сын.
В ночи мы сидим с его родителями у бассейна. Они неожиданно поют мне "Союз нерушимых республик свободных". А чуть позже "Расцветали яблони и груши".
- Вау, - говорю я, - а вы знаете русский?
- Нет, - отвечают, - только несколько песен. Когда Уша был маленьким, мы ему Катюшу вместо колыбельной пели. А еще однажды мы смотрели телевизор, показывали девочку лет шести-семи в военной форме, она стояла на Красной площади и пела Катюшу. Это было потрясающе, у нее был такой голос. Наверняка, она знаменитая в России.
- Ей было десять-одиннадцать, - поправляет их Ушин брат Шаун, проходя мимо. И она стояла на боксерском ринге посередине Красной площади.
- Хорошо, милый, - говорят папа и мама.
Иногда мимо задумчиво проходит Варвара, целует меня в макушку, где-то следом тащится такой же задучивый Уша.
- Да, - говорит Ушина мама, - Уша любит русских девушек. У него была одна русская подружка, на пару лет старше его.
- Которая научила его одному "ну-очень-плохому-русскому-выражению", - хихикаю я, не могу удержаться, - Варвара сказала, что Уша ей демонстрировал свои познания в русском языке.
- Да, - говорит мне грустно мама Ушина, - она такая была, - неодобрительно говорит мне Ушина мама. Варвара, видимо, видится более белой и пушистой.
А вообще смешно получилось, я сидела под апельсиновым деревом, смотрела в экран компа, приехали новые граждане в наш отель. По дорожке шел Уша, тащил тяжелый чемодан, за ним его мама, брат младший и папа. Я с ними поздоровалась. Уша посмотрел на меня мельком и отвернулся.
- Вау,- говорю я Варваре, - к нам в отель приехал такой красивый новый малчик. У него такая челка. С одной стороны все очень коротко, а с другой стороны такая длинная черная челка. И такие огромные черные глаза. Тебе надо срочно с ним познакомиться.
- Где он? - спрашивает меня Варвара.
- Скорее всего, их поселили в домик около нашего.
Ну и да, потом они познакомились, потому что Варя случайно улыбнулась, а он случайно помахал рукой. А потом мы еще познакомились с родителями. Куда нам всем деваться с этого корабля. Профессорская семья и такой английский. И еще Катюшу пели вместо колыбельной. А теперь удивляются, что Уша так любит русских девушек.
Впрочем, сначала он объяснял Варваре, что мы - не типичные русские. И не выглядим как типичные русские. Знать бы еще, что такое - типичный русский и нетипичный русский. Стереотипы.
Где-то там у самого моря я сижу, смотрю в бесконечную даль, пытаясь разглядеть, где небо и море неразличимо сошлись в тонкую линию, Варвара ищет очередную-ну-очень-красивенькую-ракушку,
- Давай, давай правее, там такие лежат на песке, их сразу так и не увидишь, надо всматриваться, у них еще два глаза рядом
- Уша, как будет камбала по-английски, эта плоская рыба, которую твоя мама пытается сейчас увидеть?
- Не знаю, - улыбается мне Уша.
Позже в машине Варвара говорит мне:
- Ты знаешь, я теперь горжусь тем, что я - русская.
- Что, Уша тебе рассказывал, какие русские - славные ребята?
- Ага, - говорит
- Понимаешь, мне кажется это как-то странно гордиться тем, что ты - русский или не русский. Национальность, разве это имеет значение, какой ты национальности? Гораздо важнее, что ты из себя представляешь, хороший-плохой, злой-добрый.
- Ну да, - говорит, - но все равно, понимаешь. Он мне еще все время рассказывал, какая я красивая, и как красиво я смеюсь, и как здорово я плаваю, а также быстро бегаю. Я когда порезала ногу, мне так хотелось заплакать, но я не хотела, чтобы он это увидел. Он принес мне салфетку, намочил ее сначала и принес, а потом я его попросила сходить за вами. Мне кажется, он был удивлен тем, что я не заплакала, хотя у меня был такой глубокий порез.
Еще мы решаем с ней съездить к Уше в гости в Стамбул осенью. Уже почти утро, мы спали часа два, за окном темные макушки гор и я знаю, что где-то внизу море. И это всегда такая история не про меня, когда где-то рядом море и горы.
После тихой деревушки, в аэропорту все громко, шумно и бестолково. Русские зачем-то сразу орут на своих детей.
Варвара говорит:
- Ну вот, одни русские вокруг
- Чем тебе русские не угодили? - спрашиваю я, уныло выслушивая как одна мама матом орет на свою двухлетнюю крошку.
- Понимаешь, сразу надо думать, что говорить. Как хорошо было в Чирали, почти никто не понимал о чем ты говоришь.
Наш рейс задерживают. На пару часов. Потом нас запускают в коридор, по которому мы идем к самолету. И мы зависаем в этом коридоре, ни в самолет не пускают, ни выйти не дают. Духота. Все раздраженно орут вокруг. Наконец-то запускают в самолет, после получасового стояния в коридоре. В самолете мы еще сидим час, капитан корабля говорит:
- У нас неприятность, техническая неполадка, по этому придется менять самолет. Нас всех опять выпускают наружу в аэропорт и через пару-тройку часов мы наконец-то оказываемся в еще одном самолете. Народ вокруг пьет и боится лететь, а может еще и встречи с родиной боится. Мы все дружно засыпаем, чтобы проснуться уже на родине