- А ты знаешь, что сегодня Масленница? - спросила я Люсьена, - и все едят блины?
Ели блины всем домом, Марта сгоняла за пивом, которое я не пью.
Теперь они все танцуют. Втроем. Конрад спит, Катрин работает, я сижу в Данниной кровати, поглядывая, как они веселятся.
- Ну невозможно же изменить мир, - говорит Данни, - что ты можешь изменить? Только принять.
Это я сегодня слишком нервная. И у меня это, видимо, на лбу написано.
Но трудно не думать об этом.
Сегодня на Трафалгарке толпы жующих и пьющих граждан спокойно прогуливались взад и вперед. С флагами. Кричали - Россия, мы с тобой
В общем, были очень патриотично настроены и очень пьяны. И много каких-то недружелюбных лиц. Со сцены пели Дима Билан и Любе. Я вот все ждала, что Билан вдруг скажет: "А вы знаете, что произошло? А вы знаете, что Россия развязывает войну?" Но он разочаровал меня. И только мальчики-студенты КВН Лондона со сцены робко обмолвились - часть из нас русские, часть украинцы и мы все хотим мира. Большинству было абсолютно фиолетово. И под Катюшу народ пил водку. Один из главных спонсоров мероприятия была Роснефть. А около национальной галерии протестовали турки. И один молодой русский человек с досадой в голосе сказал - о, хохлы протестуют. Вроде как праздник портят. Пришлось сказать, что это турки напоминают миру о Сирии. И это все выглядело таким пиром во время чумы. На углу, напротив собора, стояло человек пять ребятишек с плакатами - войне нет и Путин прочь руки от Украины. Один из них позже написал у себя на фейсбуке, что толпа, в основном, очень агрессивно реагировала. Вырывали плакаты, порывались бить физиономию. Хорошо, дело в Лондоне, полиция вмешивается быстро и напоминает, как стоит себя вести в Лондоне.
Вчера в ночи звонила Таша. Таша в Корнуэлле. Живет в доме около океана. Рисует и очень-очень редко звонит мне.
- Лена, - сказала Таша, - ты же очень умная, скажи мне.
- Будет ли война? - спросила я.
- Да
Но я же не провидец, я не знаю, будет ли война. Но я с ужасом наблюдаю соотечественников, которые в один момент вдруг возжаждали братской крови.
Что касается всего остального, когда в воздухе в очередной раз, и в этот раз куда как более очевидно, предчувствие гражданской войны, жизнь как жизнь. И это всегда так странно. По утрам мы пьем наш утренний кофе. Марта сегодня с утра:
- Остра, мне сегодня приснился секс, в первый раз приснился секс с мужчиной. До этого все время снились женщины. Я уже даже волноваться начала. А тут вдруг такое. Я была в душе и пришел сантехник в этот момент чинить унитаз.
- Вау, - говорим мы.
Совсем с утра, когда все еще спят, появляется сонная Катрин. У нее по воскресеньям - футбол. И она как всегда опаздывает. Она быстро рассказывает мне, что вчера в баре, где она работает, они смотрели новости, весь вечер новости про Украину и Россию.
- Это не может не волновать, - говорит Катрин, - мы же все накануне третьей мировой.
АВстралийка Катрин, у которой бабушка с Ивано-франковска, которая в немецком концлагере познакомилась с англичанином.
Жизнь как жизнь. И на Трафалгарке Данни, у которого кумир Билан.
- Ну пожалуйста, ну пожалуйста, мне очень надо его увидеть. Ну ты же можешь со мной постоять. Ну не плюйся. Пожалуйста.
И я с абсолютно мрачной физиономией, типично русская, посреди абсолютно типичной пьяной толпы. Я понимаю, что большинство из них - простые работяги, откуда-нибудь из Прибалтики, работающие в отелях, барах и на стройке. И у них праздник и ностальгия по всему русскому. Странные дни, очень странные дни.
Я в Лондоне. Мы сидим на кухне. Француз, англичан, испанка и я - русская. И я пытаюсь объяснить им, почему я считаю, что пир во время чумы - это плохо. А они говорят, что в мире каждую минуту кто-то кого-то убивает и это не повод, чтобы перестать жить. Но тем не менее, это волнуются за меня и за Украину с Россией. Потому что они любят меня. И эти две страны уже тоже вошли в их жизнь. Вместе со мной. Кухонные разговоры.
А в Москве, между тем, четыреста человек были задержаны, кто протестовал против войны. Писатель Акунин призвал не выходить нынче на площади, мотивируя это много чем. Но я с ним не согласна. Сидите тихо, чуваки, и вас по одиночке как тараканов передавят. Впрочем, я все равно люблю людей. Чего уж там. Просто некоторые из них слишком слабые, чтобы сопротивляться.