- Ну давай, - мы едем в машине куда-то там под Ржев, - давай, рассказывай.
- Ну в общем, смотри, после ОБЖ у нас не было урока, а после должны были быть физра и музыка. Ну и мы с Настей выпрыгнули в окно, охранник бы все равно не выпустили и прогуляли. Ничего ведь страшного?
Я честно не знаю, страшно или нет. И какие будут последствия у этих прогулов.
- Ну я не знаю, - отвечаю я ей, - позвони папе и спроси.
- Ага, то есть ничего страшного, - говорит Варвара.
- Ну не меня же будут вызывать в школу, - говорю я ей, - я через день буду в Лондоне.
- Ага, спасибо, мамочка, люблю, целую, отключаюсь.
И на заднем фоне голос Насти:
- Крутая у тебя мама.
Мы выехали в девять и вернулись в девять домой. Были под Ржевом в очередном детдоме. Маленький, уютный, ковровый. Ковры - везде. На стенах, на полу. Во всех комнатах. Всех расцветок. И куча уродцев - огромных плюшевых тяжеленных разноцветных зверей. Главное, чтобы во сне не приснились.
В детдоме очень приятные директор и воспитатели. У детей - хорошие лица. Только все равно, эти ужасные прически - сиротпром. Сниматься отказываются, говорят, что им в семью не надо. Воспитатели говорят то же самое, что хорошо в детдоме. И мне потом, чуть позже рассказываю, что воспитатели заинтересованы в том, чтобы детей не разбирали. Вот и рассказывают-отговаривают. Но видно, что да, хорошо. И отношения у них между собой хорошие. И телефоны у всех дорогие. Лучше чем у меня. И от спонсоров отбою нет. И новую хоккейную коробку построили, и футбол и кружки. Только по четыре человека в комнате. И только чуть позже замдиректора вздохнет тяжело и скажет: сейчас им хорошо - государственные дети, потом после детдома тоже пару лет будет хорошо, будут жить в колледже на всем готовом, получать повышенную стипендию, а потом начнется взрослая жизнь, когда сам за себя. И вот здесь все закончится. С девочками хоть как-то проще, мы их учим готовить и шить. А мальчики у нас ничем не занимаются. Пытались найти мастера, который бы их ремеслу учил. Но и они не хотят ничего. И мастер сказал, что денег мало. Ушел.
И они отказываются сниматься. Некоторые. Сначала мелкотня снимается. Охотно. Улыбаются. Залезают на колени, обхватывают руками, смеются, спрашивают, когда мы еще приедем. В этом детдоме такая приятная штука - братья-сестры ведут себя как братья сестры. Во всех предыдущих, где я была, они вели себя как абсолютно чужие люди и страшно возмущались, когда я просила их пододвинуться друг к другу.
В конце концов я устаю уговаривать сниматься и кричу, проходящим мимо:
- Так, стоять, вот здесь стал, туда повернулся и улыбнулся. Молодец, а теперь будем сниматься.
И они так сразу послушно становятся куда надо. А еще через пару минут болтают со мной жизнь. А еще через пару минут просят мой вконтакт, чтобы выслать свой вконтакт, чтобы я отправила картинки. А некоторые ходят по пятам и слушают мою непрерывную болтовню. А Настя потом говорит: "Так удивительно смотреть, как за пару минут у них меняется лицо, когда ты с ними разговариваешь. Они становятся другими. Живыми."
Еще с нами аниматоры и парикмахеры. Как в прошлый раз. Одни стригут. Другие развлекают. Развлекаются человек двадцать от силы. Остальным это неинтересно.
Под конец аниматоры должны раздать пакеты с конфетами от одной известной селебритис. Я так подозреваю, что сама селебритис даже не в курсе, что она это делает. Скорее всего ее пиар-агент решил это проделать. Пакетов с конфетами - двадцать два. А детей в детдоме - человек семьдесят. Поэтому решено раздать тем, кто веселится вместе с аниматорами. И, конечно, это надо снять. Как же это помогать анонимно. Ну и вообще, мало ли что, может мы по дороге это зажали.
- Зачем ты вообще это взяла? - возмущаюсь я. Мне совсем не хочется снимать детей с этими конфетами.
- Я обычно не беру, так получилось, - оправдывается она, - не удалось отказаться. Там они еще чего-то такое сделали. Ну ты сними дежурно, как клоун раздает эти пакеты, не надо лица крупным планом. Главное ведь, что мы вручили. А все остальное не важно.
Потом детишки ходят со своими пакетами и пытаются впихнуть в меня эти конфеты. Я отбиваюсь, говорю, что у меня болит зуб.
И потом мы с ней едем и я в очередной раз ей говорю. что было бы куда, дал бы мне кто-нибудь дом, я бы человек пять бы взяла, только куда их брать, в нашу двушку не заселишь.
- А давай возьмешь, - говорит мне Настя.
А еще Настя мне говорит, что вот мы пару недель назад ездили в детдом под Тверь. И она потом показала мои фотографии этих мальчишек потенциальным родителям и они наконец-то взяли двух близнецов, тех, которые в прошлом году совсем мелкие были, но сильные, один из них двинул мне в глаз и назвал мамой. В этом году им уже три. У них задержка в развитии, как у многих в том конкретном детдоме, но это все поправимо. А еще она говорит, что их старшего брата, которого в том году отправила в психдетдом, эти родители тоже хотят забрать и уже тоже начали процесс. Только вот старшую девочку, их всего четверо, в прошлом году усыновили, она очень хотела в семью и сейчас эта семья думает, как бы им так сделать, чтобы они все общались, родные ведь. И мне почему-то ужасно становится радостно.