|
|
|
May 1st, 2014
03:47 am - Новости лучше не читать, я вам лучше про свою жизнь в Лондоне расскажу
- Поставлю будильник на десять, - сказала Марта.
- Ты завтра не проснешься в десять, - ответила я ей, - в итоге только меня разбудишь.
- Ну что ты, Елена, конечно, я проснусь.
Всю ночь Марта разговаривала во сне и даже плакала.
- Спасибо, Бог, - сказала Марта с утра, - что Елена не понимает по-каталански.
- Видимо, мне пора его учить, да?
В десять прозвонил будильник. Марта нажала на кнопочку и перевернулась на другой бок. Я вылезла из постели и пошла на кухню.
Чуть позже подтянулись Люсьен и Радек. Обсуждали Ленни Рефиншталь. Вернее так, Радек два дня ходил мрачный, ни с кем не разговаривал. Утром на кухне, проигнорировав меня, обнял Люсьена и пожелал ему доброго утра.
И как раз тут Марта проснулась и спустилась варить себе кофе. Вот они все втроем оказались за столом со своим кофе. Радек сказал, что он нынче смотрит документалку про Ленни Рефиншталь. Было невозможно не подключиться.
- А ты знаешь, - сказала я ему, - что ее любовник был младше ее на тридцать лет?
Сначала он меня игнорировал. Но в итоге мы уже вдвоем рассказывали им про Рифеншталь, а еще и про Эйзенштейна. Забыла только про Дзигу Вертова рассказать. Радек, как всегда, оделся к завтраку. Широкополая еврейская черная шляпа, шелковый коричневый халат и шарфик бордовый. На ногах - изящные лакированные бордовые туфли. И очки темные, защитные. Это значит, что ему кажется, что у него очень усталые глаза. Напротив него - Люсьен. В черных узких штанах, в черном дырявом свитере, тоже в шляпе и очках темных. И Марта в розовом халате в красные сердечки. А у меня - пижама. Белый верх с надписью - cuddle me - обними меня и темно-красный низ в большой белый горох, плюшевая пижама. В общем, отличная компания. В какой-то момент Радек ушел, вернулся с синей орхидеей
- Я ее когда увидел, не удержался и купил. Ну разве она не совершенна?
Такой соблазн, смотреть на них не через камеру. Отправилась на свой третий этаж. Вернулась с камерой. Сначала они опять ругались и объясняли, что я порчу им завтрак. Но Марта сказала, в концов концов нынче мы живем в одной комнате:
- Портрет с синей орхидеей должен быть прекрасен.
Начали с портрета с синей орхидеей
- Люсьен, а ты можешь раздеться? - спросила я его.
- Нет, - ответила Люсьен, - зачем мне надо раздеваться.
- Ну хотя бы потому, что я еще не видел твою задницу, - ответил Радек.
- Иди уже, разденься, - добавила я. Когда я это говорю, они почему-то всегда раздеваются. Надо, значит надо. Арт - это арт. Даже если мы только что болтали о Ленни Рефиншталь.
Люсьен стоял у забора к нам спиной. Голый мужчина - вид со спины. С утра мы снимали арт. Он за месяц совсем отощал. Денег нет, ест одну пасту. И иногда халявные суши, и иногда что-нибудь, что мы предлагаем ему. Чаще всего он отказывается. Типа, гордый.
Радек в халате своем шелковом, шляпе, очках, прижав к щеке синюю орхидею, смотрел мне в камеру. Часам к трем наш утренний кофе закончился, Радек вспомнил, что надо срочно одеваться и идти на работу. В метро забастовка.
Нет, ну еще Радек успел возмущенно сказать Марте, ткнув пальцем в аквариум с грязной водой:
- Ты знаешь, что они сделали?
Марта пожала плечами. Мы уже сто раз все обсудили это, конечно. Но мы же не могли ему про это сказать.
- У меня ни одной идеи, - сказала Марта.
- Они, - Радек имел в виду Данни и Конрада, - они уничтожили мои растения.
- Ну, Радек, - сказала примиряюще Марта, - там было полно москитов, поэтому малчики решили, ну, наверное, решили, что туда надо залить жидкость для мытья посуды.
- Я готовил удобрения для нашего сада, - сказал Радек
- Чего ты готовил? - удивилась Марта
- Там были растения, в этом аквариуме с водой, они гнили.
Марта не знала этого слова.
- Он туда засовывал растения, - пояснила я, - и потом их мертвые тела, этих растений, разлагаясь, должны были послужить едой для растений в нашем саду.
- Да, - сказал Радек, - в конце концов это всего лишь сад, а не чья-то комната.
- Но, дарлиг, там были москиты, миллионы.
- Ну это же сад, а не чья-нибудь комната. И я уже говорил Конраду, чтобы он этого не делал. Вот моя мама делает тоже самое, ты ее просишь этого не делать. А она берет и втихаря делает. Никакого уважения в этом доме.
Мы с Люсьеном благоразумно молчали.
Тут появилась Катрин. У Катрин была температура, Катрин кашляла.
- Катрин, кто это сделал? - строго спросил Радек.
- Не знаю, - пожала плечами Катрин, - но там были москиты и он решил залить туда химию.
- Кто это он?
- Ну кто-то, я не знаю, кто. Просто в английском иногда можно сказать - он - ну в общем смысле. Катрин была больная, температурная и босиком на холодном камне. Настоящая австралийская девушка.
- Катрин, я точно знаю, что ты точно знаешь, что это сделал Конрад, да?
Катрин делит комнату с Конрадом и она никогда ничего такого не скажет. Это каждый знает.
Вечером она сказала нам, когда Радек был на работе.
- Все-таки хорошо, что мы это сделали. Ненавижу комаров. Там тучи уже над этим аквариумом летали.
А Марта спросила нас:
- Может мы должны сейчас этот аквариум по-тихоньку куда-нибудь выкинуть?
Мне аквариум было жалко. Я все собиралась его отмыть и поснимать в нем чего-нибудь интересного.
В туалете почти закончилась бумага. Я собиралась сходить и купить. Но первым не выдержал Люсьен. Вообще-то у нас есть график, куда надо себя вписывать и делать это по очереди. Покупать бумагу, жидкость для мытья посуды и прочее. Но по очереди тяжело. Я покупаю, когда вспоминаю, все остальные, видимо, примерно также. Иногда Конрад отлавливает каждого, берет у каждого мелочь и закупает сразу на весь дом
И вот во всех наших туалетах появилась туалетная бумага. И тут же, видимо, все стали выкладывать свои запасы. Каждый, на всякий случай, отмотал в рулончик заранее. Даже я. А у Марты вообще рулон стоит на тумбочке, потому что она иногда плачет и тогда ей надо очищать нос. И у Конрада рулон стоит в комнате. И у Радека тоже. И вот сегодня эти рулончики лежали рядом с мотками туалетной бумаги.
В большом туалете нет света. Можно включать маленький светильник в глуби ванной. Но это целая история. Это же надо в эту самую глубь еще дойти и не уронить светильник. Конрад, экономный наш, выкрутил большинство лампочек в доме. Поэтому свет в коридоре можно включить только на втором или первом этаже. Сначала надо в темноте спуститься на второй этаж, пройти через коридор, нащупать выключатель и желательно, чтобы марковские картины с грохотом не покатились вниз. Иначе Радек совсем расстроится и долго будет мне объяснять, что все плохо, очень плохо. Гробовым голосом будет объяснять. Но иногда так лениво искать выключатель, что так в темноте и спускаешься с третьего на первый на кухню. На кухне одинокий Люсьен маячит в проеме двери. Курит и слушает музыку.
- Тебе грустно?
-Нет, - отвечает.
А еще иногда они выманивают меня из комнаты. Сижу, работаю на теперь уже третьем этаже в комнате Марты, которую мы нынче делим.
И тут вдруг раздается громкий хохот снизу. Я героически терплю. Я обрабатываю картинки. Я не поддаюсь. Но Марта хохочет так заразительно, что сразу понятно, надо немедленно спуститься на первый и посмотреть, что происходит. И я спускаюсь. На кухне темнота и пустота.
Высовываюсь в сад. Никого. Иду в комнату к Конраду и натыкаюсь на, странно улыбающегося, Конрада.
- А где Марта? - спрашиваю я с подозрением, - вы опять от меня все спрятались?
- Нет, я только что пришел, - врет мне Конрад и так смешно улыбается.
- Врунишка, - говорю я.
Тут Данни и Марта вываливают из комнаты Конрада. А потом еще Люсьен возвращается из сада, где он стоял за стенкой.
- Ну и чего вы опять все решили спрятаться? - спрашиваю.
- Мы тут все собрались, - говорит Данни, - а тебя нет. Марта говорит: "Давайте ее выманим из комнаты, я сейчас буду смеяться, а когда она начнет спускаться, мы быстро спрячемся".
- Ну вы такие дети, - говорю я, - интересно, а если бы я не спустилась, чтобы вы делали?
- Что-нибудь бы придумали, - отвечают они.
|
|
|
