|
|
|
July 4th, 2014
01:03 am
Последний день, так называемой, "учебы". Сходила на тьюториал к Полу. Это когда один на один обсуждаешь свои планы с куратором курса.
- И что, - сказал Пол, - ты ничего не хочешь мне показать?
- Сегодня погода хорошая, - говорю, - поэтому я взяла только камеру. Если бы я взяла еще и ноут, мне было бы тяжело потом по городу бродить.
Несмотря на мою абсолютную неподготовленность, я достаточно бодро рассказала о своих планах на следующие полгода. Даже задвинула пару глубоких идей. Меня одобрили. Но еще раз предложили подумать об этичной стороне моего проекта.
С завтрашнего дня каникулы. До начала октября.
Бродила по городу. Вернее, как обычно, отправилась на Ковент Гаден. У светофора где-то в районе Ласте Сквеа, рядом стоящая, тетенька неожиданно произнесла на русском, обращаясь к своей подруге:
- Да, кстати, ты знаешь, что в эту субботу будет гей-парад, нам надо обязательно сходить. Будет очень весело, я когда-то давно ходила на него. Очень здорово было.
Обычная такая русская тетенька в возрасте и больших размеров. Трудно было удержаться не влезть в разговор.
- Он уже был, в эту субботу, - говорю, - было дождливо, но весело.
- Жалко, - сказала тетенька, осмотрев меня, - а вы из нашей группы, да?
- Нет, - говорю, - я сама по себе.
- А мы детей в языковую школу привезли, - говорит, - мы учителя.
Оказалось, что мы стоим внутри небольшой толпы детишек лет двенадцати. И это та самая забавная история. Мало ли чего там партия и правительство сверху вещают, законы о гей-пропагандах принимают. Есть вот просто самая обычная учительница средних лет, которая стоит на перекрестке в кругу детей, где-то в середине Лондона и сокрушается, что они не попали на гей-парад. Потому что это - зрелище, потому что это весело. А вокруг толпы детишек и им абсолютно все равно, что там их учительница говорит.
На Ковент Гадене Сержио окучивал толпу детишек из Нидерландов. Он часто так развлекается. То покажет, как он палец отрывает и двигает им. То вдруг начнет у них из-за ушей деньги вытаскивать. Момент и уже толпа вокруг него.
Люсьен бродил по дому в трусах. Иногда вдруг появлялся из своей комнаты в какой-нибудь рубашке и спрашивал:
- А эта рубашка тебе как?
Вид был слегка удрученный.
- Абсолютно непонятно, что я надену на вечеринку.
- Возьми у Радека что-нибудь.
- Он сказал, что ты потом это снимешь и выложишь в фейсбук. И он после этого не сможет в этом нигде появиться.
- Смешно. Давай мы ему скажем, что я не буду выкладывать это на фейсбук. Или мы тебе везде потом это все зарисуем чем-нибудь.
По какой-то непонятно мне традиции, если у кого-то вдруг день рождения, все начинают его поздравлять в двенадцать ночи.
Вчера в одиннадцать Люсьен сообщил нам, что у него уже день рождения. Его уже поздравили на фейсбуке из Парижа.
- Но в Лондоне еще одиннадцать. Это не Париж. Так что мы тебя пока поздравлять не будем.
Тут как раз приехала Марта. Вошла в дом в половине двенадцатого.
- Дарлинг, я так по вам всем скучала.
На радостях тут же пошли в магазин на углу покупать Люсьену торт и свечи. Долго выбирали. Продавец так улыбался нам:
- Что, день рождения идете отмечать?
Пока шли обратно, с нами еще Данни пошел, рассказывали друг другу последние новости.
- Как твоя мама?
- Полна энергии. Выглядит, как узник Бухенвальда, но столько энергии. Накупила себе париков. И я еще несколько дорогих привезла из Лондона. Поэтому те, которые выглядят похуже, она отдала мне. Так что у нас теперь куча париков для вечеринок. И еще я говорила со своим папой, он сказал, что мы все можем ехать в Барселону и останавливаться у него. Так что готовьтесь. И что у вас. Ходили на Прайд?
- Я одна ходила, больше никто не пошел.
- Почему?
- Данни плохо себя чувствовал. Кто-то слишком много выпил накануне вечером.
- Представляешь, меня тошнило целый день, раз семь наверное.
- Еще бы, ты же не ешь ни хрена, да и не пьешь особо.
- Я даже поставил около своей кровати тот красный тазик, чтобы не бегать в туалет.
- Ты уже написала об этом в своем блоге, дарлинг, - участливо спрашивает меня Марта.
- Забыла, - говорю.
- Остиа, - восклицает Марта.
На другом углу у нас опять открылась бейгельная.
Как раз в день, когда Катрин уезжала.
- Ну вот, - огорчилась Катрин, - когда я въехала в этот дом, она закрылась. А теперь открылась снова.
- Да, тогда это была и в самом деле отличная бейгельная. У них были очень вкусные бейгели, я всегда покупал у них, - заметил Конрад.
- Только непонятно, если они тогда закрылись, значит, что у них не особо много клиентов было. Какой смысл ее опять открывать. Там никогда не было людей.
- Я один раз снимала в ней Радека. Вот за этим столом, который у нас теперь в саду стоит.
- Там кроме вас еще кто-нибудь был? - спрашивает Данни
- Пустота
- Вот видишь, да.
И еще мы идем с Конрадом из бассейна. И это такой длинный пешеходный маршрут. Просторы, пространство, птицы орут, вокруг заброшенные фабрики и где-то вдалеке башни стоят. Дорожка, впрочем, симпатичная, облагороженная и скамейки понатыканы. Надо будет снять. Снизу бетонный блок, сверху дерево и две железные штуковины, чтобы на скамейке лежать нельзя было. Как в аэропорту. Мне они нравятся своей несуразностью.
- Интересно, кто это придумал? - удивляется Конрад, - кто мог придумать такое уродство и зачем эти железяки здесь?
- Это чтобы на них сексом нельзя было заниматься, - поясняю я, - хотя для любителей поз Камасутры нет ничего невозможного. Ну ты это должен лучше меня знать.
И Конрад кидает на меня взгляд, полный укоризны:
- Елена!
- Что?
И это укоризненный юноша буквально полчаса назад в бассейне театральным голосом говорил, буквально на весь бассейн:
- Километр проплыли, теперь пошли заниматься сексом!
По South Bank, где я тоже сегодня прогуливалась, двухлетняя девочка в трусах бежала, рассекая толпу. Ее мама, толкающая коляску с ее братцем, кричала ей вслед на польском:
- Оливия, осторожно.
И этот двухлетний карапуз в трусах так очаровательно улыбался.
Оливия - крошка в трусах.
И еще мы зажгли свечи и ровно в двенадцать внесли торт на кухню.
- С днем рождения!
И он так обрадовался. Удивительно, как люди радуются таким вещам. Ветер трепетал лозу винограда, старый забор потрескивал. Все кроме меня нацепили Мартины парики. Марта притащила дурацкого зайца-светильник, который непрерывно менял цвет от красного до синего.
- Мне кажется второй косяк тебе точно лишний. И так уже бутылка вина.
- Это мой день рождения! Мне - двадцать три!
- И ты такой старый!
- И я такой старый уже.
- Ты помнишь свой день рождения год назад?
- Играла та же самая музыка. Я был у своей подружки дома.
- girlfriend?
- Да. Мы пили вино, она поставила эту музыку и сказала, что она поставила эту музыку специально, чтобы я запомнил ее на всю жизнь.
- Ты был достаточно известным фотографом у себя дома, для своих лет добившийся немалого. Теперь ты работаешь в пабе. Живешь в непонятном доме. У тебя есть Сэм и на выходные ты поедешь в Сомерсет знакомиться с его родителями. Твоя мама говорит, что лучше бы ты умер. Что ты позор всей семьи. И еще год назад она тебя любила.
- Как-то так, да.
|
И Люсьен брут! Да у вас там просто мужской монастырь какой-то - столько прекрасных мужчин и все не про женщин ))
Если что, я ни разу не гомофоб, а сильно наоборот. Это наверно просто собственническое, внегендерное, как-то неожиданно для самой что-то внутри приятно грело, когда про гёрлфренд читала ) ну кто еще может жить в нашем доме? Только я да Марта, видимо, в придачу |
|
