- Почему на немецком?
- На английском не нашлось.
Ну да, зачем что-то там понимать и так понятно, документалка про очередного художника.
Потом был Пол. Мой тьюториал. Мои разъяснения, как много и усердно я работаю. И его внимательный взгляд. Но я же очень убедительна. Даже слезу могу пустить при случае.
На обратном пути, как раз в коридоре, который ведет в библиотеку, Алишка.
- Хей, my girl give me hug!
И какие-то неуверенные объятия. И сдавленные рыдания.
- Что случилось?
- Прости, не могу говорить.
Мне почему-то сразу кажется, что что-то сильно обломалось со съемкой и такая фигня, стоит ли из-за этого плакать. Хотя в двадцать два хорошо плачется.
- Но ведь никто не умер же, ну что ты плачешь. Пойдем, отойдем к окну. Ты же хочешь мне об этом рассказать.
Я, конечно, настойчива. Как сказала сегодня Варвара, даже зануда. Но тут человек плачет и пройти мимо.
Мы стоим у окна.
- Но ведь никто же не умер? - повторяю я.
Она пожимает плечами. Я знаю. Они только что вернулись из Финляндии. Обмен студентов, наш универ расщедрился и даже заплатил за это. Потому что за свои кровные никто не захотел ехать. Количество мест было ограничено. Я не подавалась. Был конкурс. Мне было лениво писать, почему я - самый достойный кандидат для этой поездки. Но они хорошо съездили. И теперь эти слезы. Они вчера прилетели. Я это знаю точно.
- Мой папа, - говорит Алишка вдруг, - у него рак, - и она опять плачет, и сквозь слезы, - завтра операция. Прости, что я плачу. Никак не могу сдержаться.
- Знаешь, - говорю я ей, - вот в этом точно нет ничего стыдного, что ты плачешь. Правда.
Мы стоим в этом самом коридоре, мимо бегут модные студенты, я пытаюсь подобрать правильные слова, вспоминая, как я пару лет назад ехала в метро, слезы текли из глаз, я была, будто бы окутана ватой, и не знала, что можно сделать, как это можно все изменить. Иногда это вдруг случается и тогда хорошо, если кто-то будет стоять около тебя, выдавать тебе платки и слушать как ты рыдаешь.
Такое бессилие после этого всего. Особенно, когда так понятно-ощутимо вот это чувство бессилия-одиночества-покинутости-невозмо