- Не, - говорю я ей, - я не выдержу. Одежда не та.
- Да ладно тебе, - говорит она, - всего-то тридцать минут.
Но поехали на метро. И пока от метро шли до ГУМА, замерзли как последние цуцики.
Зашли в магазин "Республика", в которой все мило очень, но цены, какие цены.
- Эх, - говорила Варвара, - любая девочка от таких блокнотиков придет в полный восторг. Это лучший подарок для любой девочки - такие блокнотики.
В ГУМЕ было нарядно, много народу, слишком даже и мы пошли в книжный "Москва" по Тверской. Купили две книжки, пару блокнотиков, все-таки там было подешевле, чем в Республике.
Потом еще с Левой встретились, постпохмельным. Пообедали. Лева был красив, мужественен и мрачен. Отнимал у Варвары телефон, объяснял ей, что реальные пацаны за обедом мужаются, едят, общаются, а не смотрят в мобильные.
Варвара всячески сопротивлялась. Официантка нам мило улыбалась. Какая официантка не будет нам мило улыбаться, если у нас такой Лева. А я вспоминала, как гнусный усталый шестнадцатилетний Лева возвращался домой, заваливался на кровать и кричал громогласно:
- и кто же снимет с меня носки?
Варвара ходила кругами, поглядывала на Леву и изображала полное отсутствие интереса. Тогда Лева заходил по крутому.
- А кто же с меня снимет носки, - говорил он с особым выражением, - может быть Машенька? Машенька, не хочешь ли снять с меня носки.
Сравнения с мифической Машенькой Варвара не выдерживала, она немножко ждала, Лева повторял:
- Машенька, не хочешь ли снять носочки.
И тут Варвара не выдерживала, бежала, снимала носки и относила их в ванну, бросая в корзину для грязного белья.
- Лева, - укоряла я его.
- Да ладно тебе, - бросал он.
Сейчас они сидят друг напротив друга, абсолютные незнакомцы, с интересом рассматривая друг друга.
Что еще. Вдруг перенесли приговор. И теперь я могу сходить на Манежку. Удивительно, конечно. Надо только носков надеть побольше.
И спина болит. Слишком много было работы.
Но я не сдаюсь. Мне еще слишком долго жить, чтобы сдаться с этой самой болью в спине.
Все мысли Варвары о лагере.
- Так интересно, как я там менялась в этих лагерях, - говорит Варвара.
Первый раз она поехала в лагерь четыре года назад.
- Сначала мы сидели в комнате, и не выходили из нее. Веселились только в комнате. Прыгали со шкафа, спали в шкафу. Чуть позже стали по ночам бегать по коридорам. Еще чуть позже, в следующих лагерях ходить в гости к малчикам. И это был такой адреналин от ужаса встретить вожатых. И в самом последнем лагере, когда я встретила в коридоре вожатого Пашку в двенадцать ночи. И вдруг поняла, что мне больше не страшно, это даже как-то обидно было.
- Что, не спится? - спросил Пашка.
- Нет, просто Пончик уснул на моей кровати, и не хочет просыпаться. А на кровати Пончика еще кто-то спит. А я иду в холл, буду спать в кресле.
- Давай ты пойдешь в вожатскую и будешь спать на одной из наших кроватей, - сказал мне Пашка.
И это круто, с одной стороны, с другой стороны, иногда жалко, что больше нет этого самого адреналина и страха, что тебя застукают ночью.