Я живу свою жизнь прямо сейчас и здесь. Мою отдельную жизнь, вне зависимости от того, что там вокруг происходит. Нам не особо дано выбирать, где родиться и в какие времена жить. И только от тебя лично зависит, как конкретно ты чувствуешь вот прямо сейчас.
Я сегодня не особо снимала. Не очень-то хотелось тыкать камерой в лицо людям, которые пришли, потому что не могли не прийти. Даже если это про историю. Кроме меня там было миллион фотографов, которые отлично оттирали тебя, умудрялись приложить своей камерой о твою голову. Фейсбук услужливо рассказал мне, кого я сняла. Я как всегда не ошиблась. Чутье плюс опыт. Даже если снимать не хочется.
Еще я сегодня видела, как одна, знакомый по виртуальному миру фотограф, двигалась в толпе, как хмурила лоб и закусывала губы, а я шептала про себя - ну зачем, зачем ты портишь мне кадры? Перестань морщить лоб, позволь мне снять тебя красиво. Потом мы столкнулись. И она меня узнала, хотя никогда не видела в реальном мире.
Мы даже чуть-чуть поболтали, как будто знали друг друга всю жизнь. Но так поверхностно.
- Ты если хочешь, можешь идти снимать, это нормально, - сказала я ей. Потому что иногда я слишком много говорю, люди чувствуют, что они должны дослушать, даже если им этого не хочется. Потом она вернулась и спросила, как можно пробраться через эту толпу.
- Говори - сорри, самое простое, коротко и вежливо, - в итоге я пошла впереди нее, - иди за мной.
- Это мастер-класс?
- Что-то вроде того.
Столкнулась с Мартой у Дарлинг. В кои-то веки заскочила к Дарлинг на чай. Можно жить в одной стране и видеться раз в год.
Мы выпили чай, а потом пришла Марта. Они повесили шторы. И мы с Мартой пошли в дождь. Я хотела остаться у Дарлинг еще, но Марта сказала, что Дом Дома привел какого-то друга и громкая музыка. Мне стало тревожно, я отправилась домой.
Вино делает нас сентиментальными. Мы с Дом Дома ходили в магазин. Та самая странная турецкая дамочка в магазине на углу громко спросила меня, гнусно улыбаясь:
- Так что, это твой сын?
- Еще один, - ответила я ей и мы обнялись с Дом Дома.
- А где остальные?
- Дома сидят.
Она еще потом что-то пыталась объяснять про меня посетителям.
- Что-то она не очень мне нравится, - сказал Дом Дома.
- Мне тоже.
С другой стороны, не думаю, что она питает большую любовь ко мне. Что она должна думать обо мне, когда я все время прихожу в магазин, то с одним, то с другим юношей. Многие тетеньки хотели бы приходить в магазин то с одним, то с другим, то с третьим юношей, не говоря уж про четвертого. Особенно, когда все они любят тебя.
- Привет, - говорю я гражданину. Он только что пытался вытащить из под меня свое пальто и быстро исчезнуть. Ему везет. Он очень даже ничего. Иначе, возможно, я бы смотрела на него иначе.
Он чувствует себя явно не комфортно.
- Прости, я сейчас не в состоянии общаться.
- Как ты себя чувствуешь? - спрашиваю я, улыбаясь. За ним где-то там маячит Дом Дома.
- Прости, я сейчас не в состоянии общаться.
Дом Дома провожает его до двери. И возвращается.
- Ты выглядишь, как shit, - говорю я ему.
- Спасибо, ты очень добра.
- Прикинь, вот я через месяц отвалю и что ты будешь делать с этим всем дерьмом?
- А ты же не уедешь.
- Ага, никогда. И как был день?
- Водка с вином.
- Really cool. Wine and vodka, yes, babe!
Леха в ленте пишет, что МЫ, он это выделяет, подразумевая всех вокруг, продолбали, все продолбали, продолбали возможность наладить хорошую жизнь. У нас было двадцать лет и мы все продолбали. Это он сходил на шествие.
- Я бы не стала говорить столь категорично - мы, - пишу я ему, - не знаю, кто это - мы. Я лично, ничего не продолбала. И сделала все возможное для того, чтобы не продолбать.
- Знаешь, - отвечает он мне, - мы с тобой уже немолодые люди, - видимо, подразумевая, что у нас впереди больше ничего.
- Не знаю, как ты, но я как-то себя немолодой не чувствую. Впрочем, да, ты внутри - глубокий старик, только и делаешь, что брюзжишь в последнее время.
- Хорошо, хорошо, - отвечает он, - ты молода и у тебя все еще впереди.
Я - молода, и у меня все еще впереди. Почему, почему люди все время зацикливаются на этом вот - возраст, национальность, ориентация, политика? Почему они просто не могут жить вот прямо сейчас и здесь и получать от этого удовольствие. Менять мир, чтобы не продолбать его, ровно так менять мир вокруг себя, насколько они это понимают, чувствовать себя причастным к этому, рассматривать это как еще одно небольшое приключение, пусть даже с непонятным концом. Или этот дзен не каждому доступен?
"я сегодня шла за одной раздраженной украинской мамой. Она шла с акции. Младшей девочке было года четыре. Она громко рыдала, потому что устала и холодно. Брат лет шести говорил ей - перестань рыдать, ты раздражаешь маму. У мамы было такое мрачное лицо.
Потом мы зашли в метро, на эскалаторе она их била по рукам. Они пытались держаться за поручень. Видимо, это было негигиенично с ее точки зрения. Она орала, что они ведут себя отвратительно. А они всего лишь были маленькие, усталые дети.
Это было так ужасно. Человек шел на акцию менять мир, а потом орал на своих собственных детей. Можно поменять страну обитания, но невозможно изменить себя."
Это вино делает меня такой сентиментальной. Хочется немедленно бросить смотреть и серию и написать очередной бессмысленный пост. Сложить словечки в предложения и почувствовать себя абсолютно счастливой.