- Нереальный, - отвечаю я.
- То есть я так долго этого ждала, чтобы использовать это как отговорку. Вы такие: "Варя, уберись в комнате!". А я - "Не могу, у меня тинейджерский возраст!". Неплохо, неплохо.
С нереальным тинейджером, конечно, непросто местами. Нереальный тинейджер бухтит полдороги - ну вот, ну вот, в школе было так весело, зачем к зубному? ну, подумаешь, есть не могу, надо просто еще немного подождать было. Потом еще тинейджер не хочет идти под зонтиком, даже несмотря на то, что ливень, тинейджеру жарко и под дождем круто мокнуть.
- Как же тяжело с тобой, - бухтит тинейджер, - как же ты не можешь понять, что мне хочется вымокнуть.
- У тебя еще вчера была температура, а потом мы еще будем возвращаться домой, ты замерзнешь, у тебя опять будет температура. А мне потом с тобой по врачам бегать, очень хочется.
- Ага, ага, - вредничает тинейджер.
- Какой фонтан, - восхищается тинейджер, - хоть ты и говоришь, что в них купаются в том числе и бомжи и можно что-нибудь подцепить, но я обязательно в нем искупаюсь. Как-нибудь.
Тинейджер не хочет сниматься, потому что не в настроении, ну и вообще, отстаньте мамаша.
На обратном пути Варваре резко захотелось есть. Пошли в ближайший киоск с надписью "кофе".
- Есть ли у вас какие-нибудь булочки? - спрашиваю я молодых людей, высунувшихся из окошка.
- У нас есть сэндвичи, и ролы, и мафины, и печенья, - отвечают они.
- У меня вот здесь, человек, - показываю я на Варю, - у нее, знаете ли, стоматит, она ничего твердого есть не может. Что посоветуете?
- Отлично, конечно, всем вокруг рассказывать, что у меня стоматит, - возмущается Варвара, - достает телефон и принимается звонить Яне.
- Эти родители, все-таки такие противные, - говорю я молодым людям, которые достают мне мафин-кекс, -вечно ведут себя так, как их не просят.
Молодые люди весело улыбаются.
Еще мы проходим мимо чернокожего малчика, раздающего флаерсы. Они с Варварой дают друг другу пять.
- Классный, - говорит мне Варвара, - ему тут одиноко. Все вечно хмурые мимо бегают. Мы с Любой всегда с ним болтаем.
Сзади какие-то граждане смеются, обходят нас, разворачиваются и смотрят в упор.
- Это они удивляются, что ты с чернокожим поздоровалась.
- Дураки, - отвечает Варвара.
Еще сегодня гуляли с Верой.
- Вот скажи мне, Вера, вот я то понятно, на все красивое падкая и люблю всех красивых. Ну а ты то меня за что любишь?
- Как же тебя можно не любить, - говорит мне Вера, обнимая, - помню, как тогда сто лет назад, когда уже весь лагерь спал, ты шла мимо, встретила меня и сказала: - "давай я тебя обниму, Вера, я сейчас пьяная, мне можно".
И теперь я мучаюсь, с кем тогда я могла напиться? В лагере был сухой закон. Даже сейчас не буду писать название, где это было, а то ведь не возьмут обратно.