Потому что я, в отличие от Вариного папы не хожу каждый день на работу, но сижу по ночам на кухне и обрабатываю картинки.
На самом деле, у нас все хорошо. Только Варвара иногда позволяет себе бухтеть на тему отсутствия личного пространства, на что мы хором ей говорим:
- Когда ты родилась, мы впятером жили в комнате в коммуналке. И это было хорошо, потому что у нас была крыша над головой. Даже несмотря на то что, нам даже негде было поставить твою кроватку, поэтому ты спала на полу с нами на матрасе.
Она закатывает глаза и молчит выразительно.
Но да, я опять могу сидеть. Мне уже не так больно. И я два раза в неделю хожу на пилатесс. И даже почти каждый день делаю его дома. Вот сегодня еще не успела сделать. Но еще есть шанс.
Что касается всего остального. Доктор сегодня был не то, чтобы мил, но нормален. Даже ответил на несколько вопросов, выписал каких-то положенных бесплатных лекарств. В поликлинике даже была туалетная бумажка - на Каширке нет, и даже кулеры с водой - на Каширке нет. И совсем крохотные очереди по сравнению с Каширкой. Все кто мог, слинял на Каширку, по всей видимости.
Доктор сказал - накануне химии поесть, сначала сдавать кровь, потом сама химия в течении четырех часов.
Я не удержалась и вставила - вааау.
Пока я объясняла это маме в коридоре после нашего визита, именно для этого сознательные граждане ходят со своими больными родственниками по врачам - чтобы все запомнить и объяснить, чтобы поддержать, женщина, сидевшая рядом, со взрослым сыном, удивилась и спросила:
- А что, разве можно есть?
- Нам сказали обязательно, - ответила я, - силы потом очень понадобятся.
- Доставай еду, - сказала она сыну.
Мама ушла в туалет и я спросила у женщины, это ее первая химия или нет.
- Это очень сложно, - ответила она многозначительно.
- Я просто хотела узнать, можно ли это пережить.
- В целях душевной безопасности не следует поддерживать отношения с собратьями по несчастью, - ответил мне ее сын.
- Знаете, это как-то странно, - сказала я ему, - очень часто полученная информация оказывается полезной для двух сторон. Более того, кто кроме как собратьев по несчастью может нормально поддержать в такой ситуации?
Он поджал губы. Его мама как-то даже удивилась и поддержала меня, сказав:
- Почему бы и не рассказать о своем опыте?
Но не рассказала. Подумаешь, фигня какая.
В общем, я, конечно, зря паниковала. Но с другой стороны, доктор в районной поликлинике сказал, что врач на каширке неправильно рассчитала дозу. Я даже как-то не удивилась. Это было даже предсказуемо. Признавать советы другого доктора точно не по-пацански. В аптеке нам выдали русскую версию оригинального лекарства. Потому что, бесплатный рецепт. Теперь я вот думаю, купить все-таки за свои деньги эти флаконы? Но что покупать и в какой дозировке? И не завернет ли это врач? Но вдруг от оригинального лекарства побочка будет меньше. И как узнать об этом?
Но все равно, не было этих диких очередей как на Каширке. Никто не кричал на нас благим матом. Мы вышли такие умиротворенные. Вот нереально умиротворенные. Потому что когда очереди нереальные и еще и кричат, психика не выдерживает. Не то, чтобы ты ломаешься. Но что-то близкое к этому происходит.
И я так за эти два месяца устала, как оказалось, что вела сегодня дома сегодня не то, чтобы прилично, - как сообщила мне Варвара. Сначала я долго спала. А потом мы долго общались, глядя как горит ЗИЛ. С набережной. И у меня было несколько игривое настроение. Это когда just want to have fun. Такой нереальный. Когда Остапа несет без всяких внешних стимуляторов. Когда ты настолько устал, что больше не можешь держать лицо и возвращаешься в свое обычное состояние.
- Мама, - сказала мне Варвара, - ты сейчас напоминаешь мне некоторых моих одноклассников. И это как-то странно. Мама должна быть мамой.
- Перестань критиковать меня.
- Нет, ну правда. Это как-то странно. И кому тогда я смогу рассказывать о своих проблемах?
- Что со мной не так?
- Ты ведешь себя так, как будто ты - ребенок.
- Ну может это не так уж и плохо.
- Может, да, извини. Но мне так сложно тебя воспринимать как взрослого.
Ох уж эти тинейджеры, все им не так.