- Представляешь, кто-нибудь как-нибудь снимет сериал, где все будут по очереди умирать. И те, кто уже умер, будут ждать тех, кто еще не умер. Сидеть за столом, смотреть вниз на землю и говорить: "Ну давай же, чувак, мы тебя ждем, нам одного игрока в карты не хватает!" - это сериал про больницу, где подростков лечат, не всегда успешно.
- Ну такого уже много снято, - говорит мне Варвара, - помню один фильм, там те, кто уже умер, угорали над теми, кто еще нет. Тоже их ждали, когда же они наконец-то умрут.
Я, совершенно невероятно, но сгорела. Не очень понимаю, как это могло произойти. Солнцезащитный крем - фактор 50. На пляже мы никогда не лежали и не собираемся. Дойти до моря, проплавать в море пару часиков и обратно в домик. В закрытой одежде дойти до моря. Возможно, дело в антибиотике, где строго настрого написано - пока происходит прием этого антибиотика - никакого солнца. Совсем. В аннотации грозятся разными нехорошими последствиями.
Поэтому сегодня я плавала в футболке. Футболка пузырилась и хлопала, разлеталась во все стороны и страшно мешала. Но я вытерпела.
Каждое утро, сидя за завтраком, я размышляю, стоит ли идти к морю или посидеть на веранде с книжкой.
- Что-то я подустала, - говорю я Вариному папе.
- Останемся дома? - с надеждой спрашивает он.
- Нет, ну что ты, - отвечаю я.
- А я уже понадеялся, что ты не включишь свое погонялово, - смеется он.
- Вам совсем не обязательно со мной идти, - говорю, - а еще так хочется в горы.
- Тебе нельзя в горы, - говорит Варин папа. Нельзя, потому что рано просыпаться мы не умеем, потому что жара, а по солнцу сейчас категорически нельзя.
- Знаю, - говорю, - просто хочется полазить по горам.
- Это значит, что ты собираешься по горам, да? Я тебя хорошо знаю.
Но я не совсем далдон, как говорит Варвара, остатки мозга все еще работают. В море хорошо, спокойно. Плывешь вдоль берега. Думаешь - доплыву до той белой лодки и обратно. Пока плывешь, рассматриваешь дно. По дну иногда скользит крохотная камбала. Еле-еле заметно. И то тут, то там торчат две загадочные дырки.
Иногда стайка рыб окружает, нападает на ноги и тут же уносится вдаль. У берега здесь почти ничто не водится. Но это совсем не важно. Пока плывешь, слушаешь, как волна перекатывает гальку, накатывает на берег. Доплываешь до лодки и думаешь - а почему бы мне не доплыть до того мужчины в красных плавках? Где-то там вдалеке этот самый мужчина загорает.
- Мама у нас шустрая, - говорит Варвара, - не успеешь оглянуться, а она уже кролем усвистела далеко. Не догонишь.
- Нет, нынче я уже не шустрая, - говорю я, но лукавлю. Приятно, когда тебе говорят, что ты хорошо плаваешь. А намедни меня Варвара спрашивает: - а ты вообще-то дышишь? - подразумевая, что когда я плыву, я ну очень редко поворачиваю голову, чтобы набрать воздух и делаю это так быстро, что остается ощущение, что я и не дышу вовсе. И тут я так собой страшно загордилась. И от этого так смешно сделалось. Иногда гордишься чем-то таким, совсем не существенным. "А я могу доплюнуть до того стола". Правда это смешно?
Вчера приехало четверо русских. Напились и буянили около бассейна. Матом орали. Варвара даже засомневалась, стоит ли идти в бассейн. Но они потом куда-то делись.
С утра спрашиваю Джихана, где эти русские.
- Я им сказал уезжать, - говорит, - Чирали - такое семейное место. Как здесь можно пить и так себя вести? Пусть в Кемер едут. Там музыка и шумно. В Чирали, напиваться? Странно как-то. Мне не понравилось, как они себя вели. Я сказал им, что не хочу их здесь видеть. Они поняли.
У нас полупустой отель. И хозяин отказался от постояльцев, чтобы не портить всем остальным отдых.
- Вот вы - нормальные, - говорит он нам, - у нас здесь много русских бывает. Они все нормальные. Первый раз такие, - и он кивает головой укоризненно.
Жара. Стало совсем жарко. Малчик-служащий собрал сливу с дерева около бассейна.
- Жарко, - говорит мне Джихан.
- Потому что пятница, - отвечаю я.
- Почему? - удивляется он.
- Потому что в пятницу надо отдыхать. Поэтому жара, чтобы все отдыхали, - и мы идем дальше. Джихан замер, думает. Он, на самом деле, не очень-то хорошо говорит по-русски. По-английски, в сто раз лучше. Поэтому ему сложно понять что я сказала. К тому же я сама не очень-то поняла свою логику. И тут еще Варин папа:
- Все-таки у тебя очень своеобразное чувство юмора.
По вечерам мы ходим нынче в разные пансионаты, знакомимся с хозяевами и смотрим комнаты. Чтобы осенью отправить родителей. Позавчера нашли совершенно удивительный пансионат. Вернее так, две удивительные квартиры. Одна - на трех человек, другая человек на восемь. По вменяемой цене. И - отличные хозяева. Там были такие интерьеры. И картинке на букинге у них были, конечно, нормальные. Но они совсем не отражали того, что там на самом деле. Это когда заходишь, челюсть отваливается и ты понимаешь, что хочешь жить здесь.
Сегодня мы ходили в другой пансионат, попроще. И тоже с каким-то очень хорошим хозяином и его прекрасным другом по имени Чингисхан.
- А вы просто к нам приходите чай пить, даже если не будете здесь жить, - сказал нам хозяин.
- Приходите завтра, в теннис поиграем, потом под гитару попоем, - сказал нам его друг по имени Чингисхан.
- Как он на тебя смотрел, этот Чингисхан, - сказал мне позже Варин папа, - как эти подростки на Варвару. Рефлекс.
- Правда, ты тоже заметил? Вот каждый раз, когда я собираюсь помирать, кто-нибудь начинает на меня так смотреть. Только он все-таки староват для меня. Хотя выглядел он, конечно, ничего. Я даже подумала, не сфотографировать ли его.
- Он, может быть даже, был твой ровесник. А сфотографировать, это же может быть понято превратно.
- Вот я тоже так подумала, - говорю, - поэтому и не сфотографировала.
- Зато как ты сразу приободрилась, - целует он меня в макушку.
Еще мы сегодня искали другой пансионат, где-то ближе к Химере. Оказалось, что мы в наших Чирали много еще чего не видели. И разных маршрутов, и крутых домов. Бродили, бродили. Свернули от мечети, пошли к пансу - Сима-peace, встретили кучу новых собак, одного ежика. А потом заблудились. Темно уже было. Только луна почти полная освещала дорогу. Я еще все изумлялась, насколько местные жители здесь дружелюбные. Идем мимо, они сидят на террасе, ужинают. Вскидывают руку в приветствии. Улыбаются. Это особенно было удивительно после Крыма, где, что-то я не припомню, чтобы местные жители были особо приветливы. И еще сегодня вспомнилось, как много в Крыму было зеленовато-синих стекляшек, которые уже скорее были камушки-кругляши, чем стекляшки. Я собирала их тоннами и везла в Москву. В Турции их не оказалось. Также как и гор мусора на пляже. Не бьют, видимо, здесь бутылки на пляже. Хотя меня сто лет не было в Крыму. Может там теперь тоже все хорошо. И вода горячая в домах есть, и канализация проведена. И люди улыбаются. И хозяева приносят тарелки фруктов.
- Смотри, - говорю Варваре, - твой любимый тинейджер на тебя смотрит, - в магазине на центральной улице тинейджер Вариных лет помогает родителям. Каждый раз, когда мы проходим мимо, он исподтишка рассматривает Варвару.
- Ну, мама, - тянет Варвара, поворачивая голову в сторону тинейджера. Мы, конечно, идем мимо. И он с нами здоровается, как приличный малчик. Мы здороваемся и улыбаемся в ответ. И Варвара тоже. Она ведь тоже - приличная девочка. Мы покупаем в магазине мороженное и воду.
- Ну вот, - говорит позже Варвара, - я проиграла.
- Почему?
- Я не выдержала и улыбнулась ему.
- Знаешь, улыбка, как средство коммуникации - отличная штука. Особенно, когда нет общего языка. Не вижу в этом ничего такого.
- То есть это не называется флирт?
- Нет, это называется - дружелюбие. Хотя, кем-нибудь это может быть неправильно интерпретировано. Но это же не повод, чтобы относиться к миру с подозрением.
- Надо подумать над этим, - говорит Варвара.
Что еще. Варин папа говорит, что я сегодня была в ударе. Сначала я рассказывала Мустафе в Йорике, как наша деточка ездила в Америку целых два года подряд, а до этого в Англию и как она теперь хорошо говорит по-английски, но как она ругается, вспоминая эти поездки.
- Да ладно, - удивлялся Мустафа, - съездить в Америку и остаться недовольной?
- Ну, мама, я тебя очень люблю, - говорила Варвара.
Забавно, как быстро можно перейти в разряд своих. Стоит только регулярно приходить, регулярно болтать на разные темы, улыбаться и делать комплименты. К нам нынче в Йорике сразу несколько граждан подходит принять заказ и спросить, как дела.
Потом мы пошли в магазин на углу, деньги поменять. Там я тоже, видимо, была в ударе. Наш продавец-брат начал глупо улыбаться, когда на его вопрос Вариному папе - how are you? Вылезла я и радостно ответила: Very bad.
- Я тебя когда-нибудь побью, - удачно пошутил Варин папа. Но что характерно, всем участникам подобных выступлений эти выступления очень даже нравятся, и они с удовольствием эти выступления смотрят и даже аплодируют.
В общем, жизнь наша здесь медленная, тянучая и совершенно никаких происшествий. И вдруг оказалось, что дней через десять уже уезжать. И вполне было бы возможно прожить здесь все три месяца. Взять толпу разных детей, чтобы было весело и на три месяца ничего неделания. Только в море купаться, слушать ветер и апельсины в чужих садах собирать.
На самом деле, ужасно боюсь, что пятно на спине поползет дальше. Но еще десять дней потерпеть до очередного врача. И это я чисто так, поныть.