У нас, тем временем, в Лондоне продолжается лето. Каждый день, как последний. Вы знаете, как скоротечно лето в Лондоне? Надо ловить каждый момент. И вот уже все лужайки заняты, везде пикники и веселые клерки в обеденный перерыв гудят и пьют пиво, подставляя бледные лица жаркому солнцу.
- Ну как вы сходили на медитацию? - спрашивает Тим.
- Это было смешно, - говорю я, - пока все медитировали, я открывала один глаз и рассматривала всех вокруг.
- Ну ты освободила голову?
- Ну так, не особо. Но было весело.
- Ты, наверное, думала - где же моя камера, да?
- Нет, совсем нет, просто интересно было рассматривать всех и эту комнату, и статую золотую отстраненным глазом. А как твой день прошел?
- Сначала я работал. Если честно, я ненавижу работать официантом, ненавижу весь этот кейтиринг, ненавижу нести подносы, ненавижу принимать заказы, ненавижу делать вид, что мне это нравится. Но знаешь, люди в нашей команде, те, с кем я работаю, такие отличные подобрались. Там есть один молодой человек. Он такой красивый. Тоже актер. Мы с ним сегодня так неплохо веселились, пока работали.
- А завтра что делаешь?
- Завтра у меня кастинг, а вечером я опять работаю. Если хочешь, приходи на спектакль двадцать седьмого. Но у меня там роль второго плана, вряд ли тебе это будет интересно.
- Мы двадцать седьмого улетаем.
- Ах, да.
Том съезжает, потому что не может больше выносить Домаса. В конце месяца. Сегодня приходила девушка смотреть полкомнаты.
- Она - хорошая, - говорит Конрад Домасу, - правда. Балерина. У нее одни сплошные репетиции. Она только ночевать будет приходить. И ее устроили условия.
- Мне сначала надо с ней поговорить, - упрямо говорит Домас, - я не могу жить с кем попало.
- Она - единственный наш кандидат, - продолжает Конрад.
- Мне все равно надо с ней сначала поговорить, - тут же выясняется, что девушка может встретиться с Домасом только в выходные. Когда Домас будет не просто занят, ну выходные, это же не просто так, это ночные клубы, всякие друзья и мы его теряем.
- Радек сказал, что мы ее берем, - говорит Конрад. И это, да, такой весомый аргумент, что Домас недовольно бормочет и слышу только я, что в таком случае, если никто не считается с его мнением, он немедленно съедет.
- Она красивая? - спрашиваю я.
- Елена, - укоряет меня Конрад, - я в курсе, что ты имеешь в виду. Она милая. Но не в этом стиле Шордича. Не тот человек, который будет тебя вдохновлять.
- Ага, тогда неинтересно, - говорю я.
Сегодня после медитации мы распрощались с Мартой, я села на автобус номер восемь, доехала до Бриклейна и пошла в сторону Спитафильдмаркета. Сегодня был винтажный рынок на Спитафильде. По поводу чего там всегда собираются толпы интересных граждан.
На Бриклейне открыли Сабвей. И это совсем печально. На месте антикварной лавке. Наш район больше не тот милый квартал, где индуссы ходят в сланцах, где мусульмане в длинных платьях бредут вдоль, украшенных графитти, стен. И тут же модные малчики и девочки, заблудившиеся то ли в пятидесятых, то ли в восьмидесятых, спешащие на вечеринки. Нынче - Сабвей, нынче - толпы туристов, нынче разные несведующие и ничего не понимающие в жизни нашего иста, проводят экскурсии. Подводят к графитти и вещают с умным видом. Всем нравится, все хлопают. И никто из этих самых экскурсоводов никогда не расскажет, в силу незнания, ни про старожилов, ни про местных бомжей и наркоторговцев. Ни покажет потайную кофейную лавку или маленький ресторанчик. Впрочем, разве это имеет какое-нибудь значение?
В общем, все опять поменялось. Закрылось несколько винтажных лавок. В антикварном магазине, который как раз посередине, появилось два медведя. Но - новодел. Около большого винтажного рынка, там, где раньше была помойка и единственное уцелевшее граффити, которое уже лет пять в этом месте, нынче модный барчик и все разрисовали - чернокожие растаманы сидят рядками.
На Спитафильде было многолюдно. Эскадроны фотографов серьезными рядами прочесывали рынок. Это, видимо, были какие-то мастер-классы для любителей. Все были в возрасте и очень серьезны. И с очень большими объективами. Я наматывала круги. Видела, к примеру, одного модного российского экскурсовода, примеряющего шляпы с девушкой, примеряющей шляпы.
На очередном круге, фотографируя безрукую куклу, услышала:
- Я наложил на тебя проклятье, - на английском это звучало не так ужасно.
- Да ладно, - сказала я, - я - русская и совсем не понимаю по-английски.
- Разве это имеет хоть какое-то значение? - улыбнулся он, - понимаешь ты по-русски или нет, проклятье наложено.
- Ага, - говорю, - круто. Ты, кстати, очень красив, знаешь это?
- Чего это ты? - спрашивает он.
- Посмотри на себя. Эта шляпа и кафтан, а штаны, какие потрясающие штаны. Только жалко, что так много фотографов сегодня. Можешь на них тоже проклятья наложить.
- Хорошо. Но ты же не русская, да? Что сегодня значит русский? Разве в вашей стране остались русские? После вашей-то истории.
- Ну, понимаешь, чисто номинально во мне все-таки украинско-еврейская кровь. Но все равно я - русская. Кто же я еще?
Сегодня, когда я поднималась по лестнице к выходу на Оксфорд стрит, сзади парочка разговаривала по-русски.
- А сейчас мы пойдем в Национальную портретную галерею, - говорила девушка, - это бесплатно, не переживай. Мы будем рассматривать картины и обсуждать их. Вот ты знаешь, как надо оценивать картины?
- По тому, сколько они стоят, - отвечал ей иронично мужской голос.
- Картины, - продолжала она, не обращая внимания на иронию, - ты не понимаешь, в них могут быть зашифрованы истории. Надо просто уметь читать их. Вот я раньше думала, что за фигня этот ваш Дали. Пока мне не рассказали про эти все часы, понимаешь, да? - в этот момент они поравнялись со мной. Она была высоченная, метра под два, крашенная блондинка с накачанными губами в платье под леопарда. Он - полноватый юноша, ниже головы на две, как-то невероятно печально выглядевший на фоне ее.
На Ковент Гадене - аншлаг. Все фокусники в сборе.
- Ух ты, ты только посмотри, кто здесь, - говорит мне Сержио, засовывая в рот большую питу. А ты в курсе, что я стал веганом?
- Это значит, что скоро ты будешь еще толще, - реагирую я.
- Нет, я уже потерял три килограмма.
- Выглядишь ты неплохо, это да.
- Так вот, я даже молоко теперь не пью.
- Молодец, - говорю.
- Нет, серьезно, ты в курсе сколько дерма в мясе? Все эти антибиотики, гормоны. И зачем, зачем мы должны уничтожать животных. А ты знаешь, как это плохо влияет на окружающую среду.
Минут тридцать Сержио читал мне лекцию, размахивал руками, прищуривался. Из ироничной интонации переходил в победоносную.
- Ага, понятно. Теперь ты тоже в секте. Что дальше? Какому Богу будешь верить? Иисус, Аллах или Будда? Это точно будет следующий шаг. И ты так убедителен. Из тебя бы получился хороший проповедник. Ты можешь пудрить мозги малообразованному населению.
- Нет, подожди, я отправляю тебе статьи и документалку. Ты же мне не веришь, да? Ты не веришь, что от мяса у людей начинается рак. И люди живут меньше из-за мяса. И заболевают раком. И умирают. И кока-кола очень вредна.
- Расскажи это детям в Африке, - говорю.
А потом я пошла и купила себе вредной кока-колы. Обычно я ее не очень люблю. А сейчас мне ее еще и нельзя.
Эндрю закончил выступать, подошел к нам обниматься.
- Ты теперь тоже веган? - спрашиваю
- Ну да, - отвечает.
В общем, у них тоже новые веяния. Зато Чарли Чаплин починил спину и опять выступает.
Как утомляют разные граждане, иногда. Казалось бы, чего проще. Зайди на нормальные сайты, найди правильные книжки, почитай научные исследования и сделай правильные выводы. Но это очень сложно. Вот Магда сегодня с утра сначала хлопала в ладоши, что Польша запретила генномодифицированные продукты - назад в средневековье. А потом сделала перепост с какого-то странного англоязычного сайта, где возносили нашего Вову Пу до небес, рассказывали, как круто наш Президент осудил Америку по вопросу вакцинации населения. Как страшно он волнуется за судьбу американских детей и требует немедленно прекратить повальную ни чем не оправданную вакцинацию американцев.
Я, конечно, спросила Магду, почему ее волнует судьба американских детей, почему нашего Президента должна волновать судьба американских детей, в то время, как он совсем забыл про собственных граждан. И с каких это пор Президенты могут влезать в научные исследования, не обладая достаточными знаниями.
Но Магда не ответила. Троечники, одни сплошные троечники вокруг.
- Ты сегодня будешь спать одна, - сказала Марта, раскинула руки, показав, как именно я буду спать одна. И ушла к бойфренду.
Я сегодня буду спать одна. По этому поводу я до сих пор не сплю. Надо бы пойти принять душ. Но у нас нынче нет света в душе. Поэтому лучше подождать до утра.