- Посмотри в гуглетранслейте и спроси у бабушки, будет ли она с нами есть?
- Вол менья, - спрашиваю я.
- Ты хочешь есть? - показывает на меня бабушка. Это же еще попробуй объяснить, а потом понять. Марта ушла встречаться с родителями. Конрад готовит пасту, обещая, что это будет волшебно.
Бабушка иногда появляется на кухне, задает вопросы на каталанском. Конрад пожимает плечами, прямо слышу через стенку:
- Я не понимаю.
Это очень смешно, конечно.
- Эй, - спрашивает он у меня в магазине, - как будет - спасибо?
- Наверное, грациа, - отвечаю я. Представляю, как мы коверкаем язык,
- А до свидания?
- Адьос? - мои познания в каталанском этим исчерпываются.
В итоге Конрад идет к бабушке с телефоном и задает тот же самый вопрос:
- Ты будешь с нами есть?
- Покито, - отвечает она.
- Видимо, она не хочет нас обидеть, - говорит Конрад, - она показала, что будет есть немножко.
- Ты можешь себе представить, сколько стоит обратный билет в Москву, - говорю я Домасу перед отъездом, - и мне надо купить его. Обязательно надо купить. Он сейчас, если лететь двадцать часов, стоит сто двадцать фунтов. А если лететь семь часов, то уже сто девяносто.
- А ты ни куда не едь, - отвечает мне Домас.
- Ага, и где я буду спать, - в твоей постели?
- Почему бы и нет, - отвечает он, - оставайся.
- Ага, на этой узенькой постели. И что насчет твоей любови?
- Любовь может потерпеть.
С утра, перед отъездом, они по очереди спрашивают меня, глядя с укоризной:
- Ты сегодня расчесывалась?
- Ну да, - отвечаю, - просто я вчера легла спать с мокрой головой. Теперь я выгляжу как настоящая принцесса, одни сплошные кучеряшки.
Конрад в метро долго изучает мой внешний вид:
- Сейчас приедем в аэропорт, ты пойдешь в туалет и что-нибудь сделаешь с волосами.
- Да ладно тебе, это всего лишь я, я же всегда такая.
Собственно, сегодня после моря он опять задал мне этот вопрос, почему я не расчесываюсь.
- Чудесные кудряшки, - отвечаю я ему.
С утра я умирала. Мне было нереально плохо. Сначала мы искали мне шляпу. Нашли за шесть евро. Дурацкую, если честно. Я хотела купить мужскую.
- Ты вечно предпочитаешь эти мужские шляпы, давай купим тебе с широкими полями. Ты будешь прекрасно выглядеть в ней. И плечи тоже будут защищены от солнца.
- Я буду в ней выглядеть как факинг гриб на коротких ножках.
- Нет, это не так.
В общем, купили что-то среднее с повышенными летательными функциями. Кто сегодня только ее не ловил, пока мы шли на пляж. Столько радостных улыбок со всех сторон.
Как ни странно, в Барсе было не жарко. Не сравнить с турецкой жарой. Вода была не то, чтобы очень теплая, но почему-то в первый заход я плавала больше часа. И чуть позже, когда пришла Марта, мы с Конрадом плавали еще часа два. Приходится плавать по очереди, когда мы вдвоем. Кто-то сторожит вещи.
Чувствую, что наша культурная программа накрылась медным тазом. Чувствую, что будем мы сидеть на пляже, плавая по очереди, если Марта будет заниматься своими делами или вместе, если Марта решит загорать.
Марта, как настоящая барселонская барышня, не плавает в море.
- Для плавания у нас есть бассейн, - говорит Марта, - пляж - это чтобы полежать и позагорать.
Я опять учила Конрада кролю. Под руки попался чернокожий подросток, который высоко задирая голову, с трудом продирался через волны.
Трудно было устоять и не дать полезный совет:
- Эй, делай так, - говорила я, - болтаясь как поплавок, показывая, как надо дышать в воду.
- Нет, - сказал, - подросток.
- Это легко, - сказала я ему. И он что-то ответил на итальянском, - ага, ты говоришь по-английски?
- Нет, я - итальянец, а ты говоришь по-английски? - спрашивает он в ответ.
- Ну да, как видишь, - сказала я, - давай я научу тебя правильно дышать при плавании.
- Нет, - сказал он.
- Она быстро научит, - сообщил Конрад.
- Он - итальянец и не понимает по-английски, - объяснила я.
- Да, - сказал итальянец.
Мы тут же все вместе заплыли в стаю рыб и были атакованы чайками.
Гражданин лет шестидесяти с грустной попой и отличной седой шевелюрой дредов торжественно идет в воду и начинает петь арию. Он стоит в воде, подставив лицо солнцу, медленно вращается и поет. Минут тридцать поет. Его пение разносится на всю округу. Мимо бежит отличный накачанный гражданин, весь в татуировках, бодро потрясывая своими причиндалами. С берега за ним наблюдает его приятель. Они, как будто близнецы. Но у них точно любовь. И тут же папа блондин плывет с чернокожим сыном лет четырех, рассказывая ему какую-то волнующую историю. Никому ни до кого никакого дела. Нудистский пляж и минимум туристов.
Я переоделась быстро, собственно, ты в длинной футболке - это совсем не проблема. Конрад же как-то хитро пытался натянуть трусы под плавательные шорты. И это были такие хитрые модификации, что весь пляж обратил взоры в нашу сторону. Сначала надо было засунуть одну ногу, дотянуть до верха, перекинуть под шортами. Марта к тому моменту уже ушла, поэтому что они говорили, можно было догадываться.
- Ты только посмотри на него, нет, ты посмотри на него, - два голых мужчины хихикали, показывая на Конрада. Видимо, это был каталанский.
- Да, - говорила я по-английски, - вы только посмотрите на него, - детка, ты выглядишь глупо, сними уже наконец эти шорты быстро и надень трусы. Мы на нудистском пляже.
- Елена, перестань показывать на меня пальцем, - говорил Конрад.
- А ты видел, как этот гражданин на меня смотрел? - спрашиваю я Конрада.
- Тот, который сидел рядом с нами? С длинными волосами?
- Я бы даже его сфотографировала. Он был красивым, если бы он так не пялился бы на меня.
- Он на всех нас смотрел, - говорит Конрад.
- Думаешь, он был миллиардер и был бы не против с нами познакомиться? А мы упустили свой шанс.
- Кто знает.
- Значит завтра еще его встретим. А так да, он в упор смотрел глаза в глаза. Я ему говорю: "Почему ты на меня смотришь?" А он мне так улыбается. Или не понимает по-английски. Он еще потом улыбнулся, когда я с ним попрощалась, уходя.
Барселона в ночи, как все большие курортные города, где летают чайки и деревья пахнут каким-то тяжелым волнующим дурманом. Бомж с куклой на парапете, нежно расчесывает ей волосы. Юноша, с почти закрытыми глазами, идет навстречу и что-то поет. Рядом тормозит мотороллер. Красивая юная брюнетка в короткой белой юбке и открытом топике, копна волос из под шлема. Он, судя по похожести, папа или дедушка - в элегантном пиджаке и она что-то серьезно ему рассказывает.
- А вот там за углом тусуют проститутки, - рассказывает Марта, - а вот это вот сауна для геев. Мой начальник любил сюда ходить. Ему обычно звонили и сообщали, кто сегодня в сауне и тогда он уже решал, надо ему сегодня или нет в это заведение.
- Пойдем, я куплю себе пива, - говорит Конрад. Крохотное заведение, где-то в готическом квартале, лучше бы около мартиного дома тусили.
Рядом с единственным свободным столиком абсолютно пьяный гражданин. Запивает белое сухое коньяком. Рассматривает нас. К нему подсаживает девушка, той же степени пьяности. В какой-то момент они наваливаются на меня.
- Детка, подвинься, - прошу я Конрада.
Потом они куда-то исчезают. Конрад уходит курить. Гражданин возвращается, садится напротив меня. Что-то говорит.
- Я не говорю по-испански, - говорю я
- Это ничего, я могу и по-английски, - переходит он на хороший английский, - можешь со мной поговорить.
- Нет, - отвечаю, - видел, мой бойфренд пошел курить. Ты же сам понимаешь, не стоит разговаривать с чужими женщинами.
- Понятно, да. Ты откуда?
- Из Москвы
- А я из Перу, ты знаешь, что Россия - это единственная страна, куда перуанцы могут ездить без визы.
- Нет, не знаю. Но лучше тебе все-таки пересесть, - и в этот момент весь персонал этого крохотного бара, смотрит на нас.
- Ладно, пойду, - говорит, - хорошего вечера.
- Он тебя не обидел? - спрашивает девочка официантка, - прости, что мы не успели вмешаться.
- Нет, нормально, - говорю, - сказала ему, что плохо этого, когда ты с бойфрендом, а к тебе пристают. Хотя я всего-то с другом.
- Понятно, - говорит, - все равно извини.
- Конрад, - говорю, - у меня тут проблема, женская, мне надо срочно пойти и купить тампоны.
- А я думал, у тебя уже менопауза, - привычно отзывается он. Последние несколько лет они все так любят шутить. И это те самые отношения, когда все друг про друга все знают и в общем-то совсем не парятся. И мы в ночи идем покупать мне тампоны. Вдвоем, рассматривая внимательно картинки, сколько там капелек на.
И утром я реально помирала. Я меряла себе пульс и рассказывала, где лежит моя медстраховка. Я думала, про сердце.
- Какая фигня, - говорил мне Конрад, - выпей-ка лучше это.
Какие-то зеленые таблеточки. Типа от всего.
Во второй половине дня вдруг так расслабило, вставило и все стало на свои места. Просто голову отпустило.
- Вот видишь, я же тебе говорил.
И вот плетемся домой. Два ночи.
- У меня так устали ноги, - говорит Конрад.
- Вроде бы не так уж много сегодня ходили.
- Ну это ты у нас привычная к ходьбе, я в жизни так много не хожу, - говорит он.
