Когда-то я жила, наверное сейчас это называется бараком, в двухэтажном домишке где-то в Северном Казахстане. Зимой было холодно и мы как-то вокруг печки группировались. Еще был дом на Украине. Потом эти самые многоэтажные коробочки в славном городе Набережные Челны, там, где душе совсем негде было летать. Потом была Москва. Общаги. Четыре-пять человек в комнате. Коммуналка. Большая комната, но одна. Высокие потолки, но комната одна. Сначала мы с Левой. Потом нас как-то вдруг стало много-много. Потом квартира в Мытищах, опять много-многоэтажей. Потом эта съемная квартира на Пролетарке. Там зато вокруг было красиво. А так, да, крохотное пространство, потолки такие, такие низкие, что не вздохнуть. И вдруг это странное жилье на Павелецкой и вот тут уж душе развернуться. Высокий потолок, не с каждой стремянки лампочку поменять, огромные комнаты и если до метро идти - ни одной многоэтажки. Промзона, старые заброшенные заводы, местами переоборудованные в модные офисные центры. И если ночью возвращаться - ни одной души на встречу.
И если вот так брести навеселе домой через эти низкие старые здания, почему-то так вдруг хорошо становится. Красиво и романтично.
Варин папа считает, что мы переехали в грязные-шумные кварталы. Мне же здесь хорошо, практически, дома.
Но почему-то даже так, даже когда сквозь ночь и нашу заброшенную промзону, все равно так сразу хочется в Лондон. Эй, домой, в Лондон. Хотя какой он там дом, в этом Лондоне? Одно сплошное недоразумение. Радек опять в Варшаве. Конрад опять в Варшаве. Тим того и гляди в свою Австралию съедет, Домас так и норовит с Пьером в новое жилье переехать. Марта нынче тоже в непонятном статусе.
Но вдруг картинки рассматриваешь, и опять - эй, Лондон, я скоро буду. Странно так. Странная эта жизнь, такой вечный странник со своим - тут плохо, тут хорошо. Засиделся очень на этом месте, пора двигать.
Ничего, скоро снег пойдет, и тогда в ночи по этим заброшкам будет очень романтично гулять. Представлять, что это где-то начало прошлого века и еще даже не революция ни разу.
И почему в этом городе, в этом странном городе ты себя ощущаешь безнадежно старой. Стоит вернуться в Лондон и тебе опять совсем чуть-чуть, а впереди вся жизнь.
Сегодня одна чудесная девушка, мама двухлетней крошки, сказала:
- Да, в моей молодости, - маме чудесной двухлетней крошки было всего-ничего - тридцать лет.
