В Школе на коленке сегодня куча волонтеров и детей. Приятное оживление. Мои братья-акробаты вдруг решают проблемы с зубами. Видимо, неудачно. Поэтому я с Дастаном. Дастан громко орет или читает так, что это почти рэп. И на все мои:
- Пожалуйста, тише, - никак не реагирует. Впрочем, иногда бьет себя по голове, когда не может вспомнить какое-нибудь слово. Мы с Дастаном умудряемся забить шумом и переорать всех, кто занимается с нами. И сделать с этим абсолютно ничего нельзя. Но надо будет думать о том, как научить или скорее настоять на своем, что голосом можно научиться управлять.
Еще потом снимаю в ГУМе. Там нынче все еще Новый год и огоньки отлично мажутся на заднем фоне.
И так тепло нынче, что иду пешком до Кузнецкого моста, а дальше до Китай-города. Вовремя вспоминаю, что скоро час пик и загружаюсь в метро.
- Знаешь, - говорит Варвара, - так странно с книгами. Не могу сказать, что "Сто лет одиночества" и "Циники" как-то очень сильно понравились. Но они странные и все время вспоминаются.
- Ну да, - говорю, - знаешь, сколько еще раз будешь к ним возвращаться. Однажды, когда мне негде было жить и я жила у бабЖени, у меня было абсолютно-полное ощущение, что я попала в "Сто лет одиночества" в этот самый городок, где больше ничего не происходит и толпы термитов подтачивают наш дом.
- В "Циниках" мне все время вспоминаются три момента. Как он пытался покончить жизнь самоубийством, когда он аккуратно сложил шапку и взглянул вниз, увидев там - мусорную кучу и селедочные остовы. И тут же представил, как будет лежать в этом всем. И когда Ольга сказала ему, как ни в чем не бывало: "я вам изменила, да". И его реакцию. И конец. С этой пьяной вишней. Помнишь, когда она стреляла в себя. " Удивительно вкусные конфеты...
И опять сделала улыбку:
-- ...знаете, после выстpела мне даже пpишло в голову, что из-за одних
уже пьяных вишен стоит, пожалуй, жить на свете..." Ведь это так точно.
- Варя, скажи мне, а почему же ты все время говоришь, как ты не любишь литературу и особенно все эти обсуждения. И все время пытаешься со мной обсуждать то, что прочитала.
- Ну это совсем другое. А обсуждать на уроке с посторонними твои эмоции как-то совсем неприятно.
Варвара сегодня гуляла с двумя малчиками.
- Знаешь, - говорит она после, - что-то они какие-то ограниченные.
- Тебе не кажется, что у тебя они все какие-то ограниченные. Может проблема в тебе?
- Да, я уже думала об этом. Только эти были по-другому ограничены. Я вот сразу своих одноклассников-раздолбаев заценила. Понимаешь, они были гомофобы, очень верующие проПу товарищи, а также патриоты.
- Ну вполне себе логичная связка, - говорю.
- Они объясняли мне, что каждый молодой человек должен служить.
- Надеюсь ты им сказала, что ты рада за их выбор, но не надо решать за всех. И вряд ли их родители обрадуются, когда их отправят в Сирию.
- Они уверяли, что их родители как раз считают, что каждый, уважающий себя молодой человек, должен служить в армии.
- Скатертью дорога, но только не надо решать за других.
- Нет, ну ты же понимаешь, что это, скорее всего, не их мнение, а всего лишь их родителей. У всех у нас в голове мнение родителей, когда дело касается подобных вещей.
- Зато отлично можно тренироваться, пропускать мимо ушей. Впрочем, у меня нет таких друзей, которые проПу, а также гомофобы, а также патриоты.
- Ну, мама, я-то всего еще ребенок и они еще сто раз изменят свое мнение. Но это было смешно. Я им говорю: "А я бы хотела уехать. Или в Англию или в Германию." А они такие: "А кто же нас будет ждать из армии? И я им: "Я вас лучше как-нибудь в Америке, к примеру, подожду", И они такие: "Так ведь Америка - наш враг, хочет нас уничтожить.".
- Мусор в голове, - комментирую я, - бывает.