- А кто у нас сейчас пишет как Пастернак? - вопрошает меня моя подруга, которой я жалуюсь на тему - купила несколько книг российских авторов, теперь огорчаюсь - не оправдали надежды, - это же не про это. Вспомни, как мы читали книги и если сейчас в часть этих книг заглянуть, можно сильно удивиться, как это возможно было читать? Главное ведь, канва, мораль. Все остальное, вот прямо сейчас не важно.
Как-то так, наверное и есть. Но все равно ведь хочется, да, чтобы язык Набокова, Нагибина, Пастернака и Бродского и много еще кого моей деточке был близок и понятен.
Нет, "Циники" и "Сто лет Одиночества" - это просто странные книги, к которым возвращаешься и никак не можешь понять, почему они до сих пор тебя каким-то боком держат. А здесь же все понятно - любовь-морковь, близкие и понятные герои, героиня - стерва и все-такое.
В школе малчики вдруг активизировались. Видимо, предвесенние настроения, видимо, весна близко. Деточка смешно рассказывает, как вот здесь посмотрели, а вот здесь сказали, а здесь пытались приобнять, а вот здесь подумали - ну и стерва все-таки. Но это только под замок. Ну на фиг, кого обидеть. Хотя, вот это, конечно, смешно:
- Они - друзья. У Ф. папа любит Путина, у В. папа ненавидит Путина. Но папы дружат, несмотря на это, и они сами дружат, несмотря на это.
- Я бы не смогла, - говорю, - я как-то совсем не толерантна.
Новостей особо никаких. Вот, если только, к примеру, одного знакомого англичанина, по еще прошлой жизни, когда-то он жил у нас в коммуналке, сайт, который про жизнь и желтизну, объявил агентом ФБР, ЦРУ и Британии заодно. Это, я считаю, успех. А ведь как мирно начинал мой знакомый англичанин, снял фильм про нас с Левой и парочку моих тогдашних друзей. А нынче агент. Точно успех.
Или вот с Радеком вчера переписывались. Потому что разговаривать он не мог. Некогда ему было. Он только что прибыл в Польшу, а сегодня уже отбыл в Израиль. Очень занят молодой человек.
- Ну, - говорю, - нашел нового соседа в наш дом?
- Ну да, - говорит, - он - фотограф.
- Круто, значит теперь я тебе больше не буду нужна. Теперь у тебя будет новый постоянный фотограф.
- Глупая, он пейзажи снимает. Посмотри, как тебе? Мне нужно твое мнение.
- Ну, эээ, - пишу я, посмотрев, - то есть понятно, что тебе это должно нравиться. Давай скажем так - я в этом ничего не понимаю.
- Нет, ты - один из самых умных граждан, которых я встречал в своей жизни, - неожиданно пишет он, - не гони туфту, напиши, как тебе.
- Ну, эээ, - говорю я ему, - ну мне правда, никак. Ну вот совсем никак. Если бы чувак снимал эту самую фактуру на кардан при правильном свете, а потом распечатал бы пять метров на пять и при таких раскладах вся детализация была бы - вау, вот тогда, возможно, мне это было бы интересно. Но на данный момент - плоская, неинтересная картинка.
Потом мы, правда, помирились. Потому что мы постоянно ругаемся на тему того, что он называет современным искусством.
И вот буквально тут же, как это всегда бывает, фейсбук подсовывает пост одного известного кинокритика, который пишет, весьма истерично - не смейте, не смейте говорить о современном искусстве - "я этого не понимаю". Почему бы по-честному не сказать - мне это не нравится.
И это почему-то ужасно смешно. Ну хотя бы потому, что ну почему, почему кто-то будет запрещать мне что-то там говорить. Почему кто-то обязательно объяснит, что пить томатный сок в самолете - это ущербно, любить оливье - это уже не модно, а смотреть "Иронию судьбы" - это вот прямо пошло, пошло. А можно я как-нибудь сама решу, что мне нравится, как мне жить и что мне говорить? И почему вас так сильно интересуют мои действия? И да, я постараюсь уяснить, что ровно также я не буду тыкать другим, как им жить.
И есть вещи про которые - ну да, мне не то, чтобы нравится или не нравится, мне просто никак. Такое недоумение, когда говорят, что это искусство. Искусство, правда, вы уверены? А, ну ок. Я просто в этом ничего не понимаю
А главное, про искусство с Радеком поругались, а на вопрос - симпатичный ли наш новый малчик и откуда он, Радек забыл мне ответить. Козел, одним словом.