- А где вы были до этого? - удивляюсь я, - от Киевской до Павелецкой очень быстро ехать?
- Ночью можно очень долго ехать от Киевской до Павелецкой, - вместо них отвечает Варин папа, - я как-то в метро, знаешь, как долго ехал? - я ему не верю. Наверняка, что-то отмечал на работе, а потом пару тройку кругов проехал.
В районе одиннадцати мне звонит Яна:
- Ну мы выходим, - говорит Яна.
- Вас надо встречать?
- Варя, - говорит Яна, - нас надо встречать?
- Меня нет, - отвечает Варя.
- Нас не надо встречать, - говорит Яна.
- Ну если Варю не надо встречать, может быть Варин папа тебя встретит? - спрашиваю
- Нет, спасибо, - отвечает Яна.
В районе восьми я звоню Варе. Трубку берет Яна.
- Здравствуйте, Варина мама, - рапортует мне Яна, столько радости в голосе.
- ЭЭЭ, - говорю, - а почему это ты берешь трубку? Насколько мне известно, в данный момент Варя должна гулять с малчиком.
- Все было плохо, - говорит Яна радостно, - представляете, он называл девочек - бабами. Невозможный провал. Ну разве же так можно?
- И где вы теперь?
- У одиннадцатиклассницы Оли на Киевской, - отвечает Яна. На заднем фоне раздаются смешки, - Оля, ты сделаешь мне чай? - кокетливо спрашивает Яна, - ну ладно, ладно, я сама себе сделаю.
- С кем ты разговариваешь? - спрашивает Варя. И уже мне, - Мамочка, я тут в гостях, - кричит Варя в трубку, - у нас все хорошо.
- А потом влюбится в какого-нибудь козла, - говорит мне Варин папа, - она же не въезжает, что все вот это вот - бабы, я тоже так говорил в этом возрасте, - просто бравада, желание казаться круче.
- Вот, и будет тебе потом столько же, сколько мне, - говорю я Варе, - и будешь ты одна одинешенька, я уже помру, конечно, а ты будешь локти кусать и думать об упущенных шансах.
- Ага, - смеется Варя и целует меня нежно, - ты сейчас прямо такая вся одинокая. Заботливый папа скачет вокруг, и я, может быть не такая же заботливая, но тоже кругами вокруг тебя.
Вчера. Я обещала Кате рассказать про вчера. С утра была "Школа на коленке". Пятничная. Это когда мы собираем всех детей, смотрим вместе какие-нибудь ролики и обсуждаем их. Сейчас дело усугубляется тем, что у нас не очень много волонтеров. А дети четко поделены. Часть из них отлично говорит по-русски. А часть не говорит совсем. Плюс, те, кто говорит по-русски - это подростки. Остальные еще мелкие. И мысль о том, что мелкие просто будут сидеть рядом и чего-нибудь нахватаются, не работает совсем. В общем, я со своими Мансурами пыталась учить слова. Рядом сидела Мидрель, которую сегодня привели по ошибке, требовала внимания. Мидрель - шесть. Она непрерывно говорит. Русский у нее отличный. Обычно она играет с Базилем. Но иногда Галя просит не приводить Базиля, потому что волонтеров на всех не хватает. А Базиль с Мидрель носятся кругами и очень трудно разговаривать. Они умудряются забить своим шумом всех. Мы с Галей плохо подготовились. В итоге вместо роликов смотрели мультики. Про котенка по имени Гав. У нас еще к Мансурам прилагаются - одна сестра и одна мама. Достаточно взрослые. Сначала они пытались слушать. Но потом стали общаться друг с другом и это был тоже ощутимый шум. Видимо, в следующий раз придется на пальцах объяснять - или ждать в коридоре или учиться вместе со всеми.
После Школы я очень быстро поехала сидеть с Хлоей. Хлоя - моя племянница. Ей два года. И это невыносимая красотка-принцесса. Ну вы сами знаете, если это свое дитя, оно будет самое-самое красивое и самая принцесса.
С Хлоей надо было сидеть с двух до пяти. Так вот, друзья мои, я никогда, никогда не буду работать няней. Три часа. Непрерывных игр. Я так даже с Варварой никогда не играла. И этот абсолютно уверенный в себе пупс. Который самостоятельный, как уверяется, с пеленок. И тут этот пупс выдает тебе ложку, типа корми. Сам же берет в обе руки по крохотной лошадке и начинает ими скакать. То есть я кормлю и разговариваю за лошадок:
- Ну что, поскакали за тарелку? Там наверняка будет вкусная трава. Давай попробуем, - и у меня такой противный писклявый голос. Каждая лошадка говорит немножко по-разному. Мы еще играем в собачек. Швыряет домино со стола. Как они летят. Каюсь, мы не убрали за собой. Мы еще поем и танцуем. Когда врубается песня: Шел король по лесу, по лесу, по лесу..., Хлоя сообщает мне доверительно:
- Это папина песня, - ну то есть моего брательника песня. То есть такой большой дядя, мой брат, очень смешно притопывает, показывает на Хлою - и где здесь моя принцесса?
И потом еще вот это вот:
- В другую комнату! А сейчас на кухню! А сейчас бегать! Где бабочка? Искать бабочку! Дать банан! Дать лошадку! - ну и на мои все:
- Хлоя, можно я схожу в туалет?
- Конечно, можно, - говорит Хлоя и тащится за мной в туалет. Ну чтобы скучно не было. Это и так понятно.
И только когда я спрашиваю, можно ли взять камеру и поснимать Хлою. Хлоя морщит губы и начинает рыдать отчаянно.
- Окей, окей, - говорю я, - я буду снимать лошадок.
- Нет, - рыдает Хлоя, - нет, нет лошадок. Нет камеру.
Надо будет спросить у граждан родителей, что они такое проделывали с ребенком, что ребенок боится камеры.
В общем, сердце мое растоплено, конечно. Но я никогда, никогда не буду работать няней, обещаю себе.
После Хлои я отправилась на съемку. Это был очень длинный день.
Репортажка. Событие. Ты покупаешь билет, слушаешь лекцию про дельфинов. Бухло и еда включены. А я просто фотограф. Который сто лет не снимал репортажку. Который сто лет не подходил просто так к людям и не говорил им ключевую фразу: "Привет, можно я вас сфотографирую?" На выходе должны получиться мильон красивых картинок. Нарядные, красивые люди заполонили пространство. Общаются, улыбаются и все-такое. Не забывать им улыбаться. При этом - полутемно. Кто снимает репортажку, понимает. Несколько мощных прожекторов с потолка - фиолетовый, синий, желтый, зеленый, красный. А-ля цветомузыка. Кто снимает репортажку, поймет. Ну и люди, не то, чтобы готовы сотрудничать. Ну и ты, не то, чтобы готов сотрудничать и как всегда думаешь - ну и хрена я тут делаю. Точно ли я уверена, что мне так сильно нужны эти деньги. Нет, все в итоге не так плохо. И фотошоп спасет мир. Но снимать надо больше подобных вещей, если этим иногда приходится зарабатывать. И купить видео свет, наконец-то. Экономия в таких вещах - так себе подружка.
- А еще надо снять наших партнеров, - говорит организатор, показывая трех за столиком, - они с Мальдив, - за столиком два, не очень высоких, гражданина, похожих на индусов и один длиннющий, светлокожий. Говорят по-английски.
- Так, чуваки, - говорю я им, - босс сказал, что мне надо срочно вас снять. Чоп, чоп, быстро дожевываем и вон к той стенке, мне надо вас снять.
Они смотрят на меня с интересом, пьют глинтвейн. Тот, который белый, такой же как я, говорит:
- Надо сниматься!
- Ты русский? - спрашиваю я его на английском.
- Да, - отвечает он на английском.
Подходит еще один босс, смотрит на меня, не узнает, конечно. Последний раз мы встречались два года назад на Усадьбе Джаз.
- Вика, - говорит он мне, - переведите им, что у них ровно пять минут, чтобы доесть, взять стулья из гардероба и сесть перед сценой. Мы начинаем лекцию.
- Короче, чуваки, ну быстрее уже дожуйте, а? Мне надо вас снять. А вот этот вот босс сказал, что ему необходимо ваше присутствие. Чоп, чоп. Я на работе. Мне нужно вас снять быстро. Мне за это платят деньги!
И я ставлю их к стенке и делают ровно три снимка. Высовываясь из-за камеры и показывая, как именно они должны улыбаться.
Потом я брожу по залу. Слушаю лекцию о дельфинах. Думаю о бухле, которое наливают на халяву, но точно не мне, а обладателям билетов. К тому же на работе я не пью. Это жесткое правило. И так постоянно лажаешь, а еще если выпить. Совсем хорошо будет.
Дельфины, короче, зайки. Они никогда не спят так как спит человек. Одно из полушарий всегда бодрствует. Потому что, если дельфин забудет как дышать, он умрет. А еще у дельфинов есть школы. Дельфины устраивают похороны. И все примерно также как у людей.
И вот я бреду через эту лекцию. Клевая, кстати, лекция. А на задках зала народ планомерно напивается, потому что уплочено. Эти, мальдивские, и с ними уже два светлокожих, к ним какие-то барышни клеются. Ближе к концу моего рабочего времени встречаю Лару. Когда-то она была моей клиенткой. А потом плавно переросла в друзья. Как это часто бывает с моими клиентами. И наши дети дружат. Только Лара нынче живет в Испании. И зовет нас все время в гости. У Лары - мальчик, к слову. Старше Вари на две недели. С ним у нас уже было несколько драм. Ну понятно, что мне было потом несколько неловко. Лара опять зовет меня в гости.
- Лара, ну ты же меня возненавидишь, если мой тинейджер опять разобьет сердце твоему тинейджеру.
- Да ладно тебе, - говорит мне Лара, - может и не разобьет.
- Лара, а еще мне надо срочно бухла.
- Сейчас все будет, - говорит мне Лара и я иду за ней. Взрослые чуваки. Наверняка, мои ровесники. Шутят неуклюже:
- Дайверы на метро не ездят, - приносят кучу стаканов вина. И тут наступает моя личная персональная нирвана. Рабочее время закончилось. Деньги выплачены. Просто пару дней назад Лева звонил и озвучил причину смерти нашего Коли. И вот два дня я что-то опять не в себе. Собственно, как и Лева.
- Вот, - говорит мне Лева, - ну почему этот участковый не мог эту справку выдать, когда положено. Пока на него наехали, он с места не сдвинулся. Я бы уже успокоился.
И вот два дня я хожу и думаю об этой нелепой случайности. О том, что все можно было бы изменить. Но никогда не предполагаешь, что может вот так вот повернуть.
И вот вечеринка для тех, кто может оплатить билет, послушать про дельфинов, выпить на халяву и съесть. Я отработала. Деньги получила. Три бокала красного и слегка все отступает. Выхожу на улицу. Жду Лару. Ей тоже в метро. Время ближе к двенадцати. На улице мои мальдивские и два абсолютно пьяных светлокожих.
- Ну, - говорит один из мальдивских, - ты же поедешь с нами? Ночь только начинается.
- Не, чувак, не поеду, - говорю, - во-первых, я тебе в бабушки гожусь, во-вторых, меня муж дома ждет, - я дожила до того возраста, когда можно нынче ссылаться на мужа.
- Как это ты с нами не поедешь? - говорит высоченный. И у него такой английский-английский. А сам он выглядит, как один из моих друзей молодости из Бирюлево.
- А ты откуда? - с подозрением спрашиваю я, - выглядишь ты, также как и твой друг, абсолютно русским, но твой английский навевает меня на мысль, что вы из Англии. Твое состояние, конечно, характерно для чуваков из Манчестера. Но акцент лондонский. Откуда ты, мой друг?
- Лондон, - говорит он, - а знаешь, что за это я даже могу стукнуть тебя, у вас же нынче в России разрешили бить женщин.
- Даже не пытайся. Ты слишком пьян. А я - настоящая русская женщина. Лучше испугайся сразу.
- Хорошо, ну тогда мы хотя бы можем поцеловаться? - спрашивает он с надеждой.
- Поехали с нами, - пытается обнять меня чувак с Мальдив.
- Подожди, сначала поцеловаться, - товарищ из Лондона.
- А ты тоже из Англии? - спрашиваю я второго. Он перед этим сказал фразу на русском достаточно чисто. Он утвердительно кивает головой.
- Да, круто, - говорю я, - для англичанина ты слишком щедр. Сколько сигарет ты уже выдал своим мальдивским друзьям? Настоящий англичанин должен скурпулезно подсчитывать все.
В этот момент звонит телефон у товарища, который как-бы-из-Бирюлево.
- Можешь поговорить?- спрашивает он меня, - я что-то по-русски не очень.
Там Убер. Таксист хочет знать, как проехать к этому ресторану. Ресторан на территории завода. Охранники спрашивают какой-то пароль.
- Дайте телефон охраннику, - прошу я.
- Без пароля не пропустим, - отвечает охранник.
- Сейчас, подождите, - я ищу организаторов. Пароль оказывается простым: "Мерцающий океан".
Когда приезжает такси, Лара выходит из ресторана.
- Сейчас. Надо запихнуть их в такси и пойдем к метро, - говорю.
- Ты точно не поедешь с нами? - спрашивает мальдивский.
- Ты точно отказываешься целоваться со мной взасос? - спрашивает лондонский, - нет, ну это не честно. Нет, не говори, что ты мне в бабушки годишься, поехали с нами. Ночь только начинается.
И это такое смешное, странное чувство, как будто меня случайно занесло ночью на Ласте Сквеа, куда уже лет восемь не заносило, потому что каждое прилично дитя в нашем районе знает, что там тусуются не правильные лондоньеры, и вот я там, и вот вокруг меня пьяная толпа детишек, понаехавших из Манчестера. И надо просто запихнуть их в такси, сказать таксисту адрес. И все у них будет хорошо.
Мы с Ларой запихиваем их в такси. И идем к метро. На часах почти двенадцать. В метро пьяная толпа подростков нападает на одинокого полицейского. Впрочем, не так две агрессивные девушки кричат что-то громкое полицейскому. Он смотрит с жалостью. И штук пять подростков держат этих своих агрессивных девушек. Мы проходим мимо, смотрим с интересом, конечно. Вдоль станции кучки гастрабайтеров. Пятница, ночь.
- Мы же не будем вмешиваться, - говорю я Ларе.
- Нет конечно, - отвечает Лара.
Интересно, в следующий раз мы с Ларой встретимся в Испании, куда я поеду наблюдать подростковую драму или начало великой дружбы.