Варин папа, когда я ему жалуюсь, что опять пришлось много пахать, потому что ну невозможно же отставать от тех, кто гребет впереди, говорит:
- А ты не пробовала не обращать внимания на тех, кто быстро плывет.
- Нет, ну это же невозможно, - говорю я, - врубается этот самый инстинкт, как у орловского рысака, типа, вижу цель. И вперед, гребешь как миленький.
Еще в бассейне есть весы. И они показывают неприличный вес. Ужас, просто. Что характерно мой вес в одежде отличается от моего веса без одежды на целых два килограмма. И до бассейна вес у меня сегодня был больше на пятьсот грамм, чем после тренировки. Такая увлекательная штука. Я, впрочем, долго думала, что надо с этим самым весом что-то делать. После того, как увидела его на весах. Но ничего не придумала.
- Варя, - говорю, - куда у меня делись пятьсот грамм?
- Так ты, наверное, сожгла калории, - говорит, - в энергию все ушло.
С весом, конечно, такая штука. Сам по себе он меня не парит. Но, меня парит, что у меня есть штуки три отличных пар штанов, которые можно будет опять носить, если пару-тройку килограмм преобразовать в калории. Жалко только, что сколько ни тренируйся, весь никуда не уйдет. Надо просто есть по-другому. И пить по-другому. А вот с этим уже проблемы.
Еще там есть сауна. Пустая. Садишься на скамейку, часы песочные перед этим перевернешь, и ни о чем не думаешь.
На Павелецкой перед воказалом такая тусовка. Такие междусобойчики. И попрошайки все знакомые. И эти, зазывалы, которые орут "Воронеж, Тамбов". И эта девица, которая и зимой и летом продает карты Билайн. У них еще у всех такие голоса грубые, неприятные. Иду сегодня, бездомный, который блаженный, у которого опухоль большая на лице, за последние пару лет приобрела огромные размеры, сидит на бордюре около входа в музей железнодорожный и поджигает картонку. Обычно он ходит взад-вперед и слушает радио. Иногда курит. Хотя с такой опухолью даже непонятно, как он может удерживать сигарету во рту. Выглядит, конечно, устрашающе. Люди шарахаются, как от прокаженного. А он себе ходит и ходит. Или спит где-нибудь у забор, укатавшись в пальто. Я, когда мимо иду, все время думаю, каким он был маленьким, в кулечек завернутый, мамой обласканный. Могло же такое быть. И сопел сладко. И улыбался во сне. А сейчас вот так вот, ходит, музыку слушает, люди от него шарахаются.
И вот сидит он сегодня, картонку поджигает, радио у него работает. Рядом стоит девица, которая "Билайн, билайн, симкарты билайн". Смотрит на это все и говорит вдруг совершенно нормальным таким человеческим голосом:
- Ну ты чего, нет, ну, правда? Опять же менты заберут. Не надо, - а он в нее какой-то палкой кинул, - ну и зачем ты в меня кидаешься? - говорит она ему и такая доброта в голосе. И смотрит на него без отвращения. Так это удивительно. Понимаете? Сколько отверженных среди нашего общества, сколько тех, кто превращается в невидимок. И тут вдруг она к нему таким голосом, таким добрым голосом. У нас еще около Павелецкого, несмотря на протесты местных жителей, постоянно бездомных кормят. Ну и малоимущие тоже приходят. Есть семья, муж с женой, приезжают пару раз в неделю на большом джипе, разливают из больших чанов. Есть социальные патрули. А намедни видела, как две женщины принесли две сумки, набитые контейнерами с теплой едой. Каждый раз прохожу мимо и радуюсь, что есть-есть не равнодушные люди. Старики-бездомные-дети - видимо, те группы населения, которые на данный момент волнуют меня больше всего.
