Вокруг Амстердама поля, едешь на машинке, то гиацинты всех расцветок дают, то тюльпаны сияют. Тюльпанов еще не очень много. В основном, поля нарциссов и гиацинтов. Желтое, синее, фиолетовое, розовое, белое, красное. И мельницы крутят свои крылья. И еще в кэмпингах стоят машины с прицепами. Люди приезжают специально на неделю, а то и две наблюдать цветение тюльпанов.
- Так вот, - рассказываю я Тэду, - у деда Саввы была мельница. Детишки приходили к нему и просили: "Дед Савва, останови мельницу, мы рыбу наловим". Под мельницей заводь была и там всегда полно было рыбы.
Мы сидим сзади в машине, я между Алисой и Тэдом. Мимо проносятся разноцветные поля и аккуратные домики, а я рассказываю разные истории. Забываюсь иногда, тороплюсь, слишком быстро говорю. Для треязычных детей местами слишком сложные. Учила сегодня Тэда:
- Кто, кто - дед Пихто и бабка с пистолетом.
- Баба с пистолетом? - задумчиво произнес Тэд. И такой чудесный легкий западный акцент.
Путешествую я, конечно, несколько странно. Не то чтобы много по разным туристическим и культурным местам. Все больше живу там, куда позвали. Жизнью семьи, в которой приютили. Болтаю с друзьями, играю с детьми, пью вино. Куда-то с ними хожу и езжу. Другая страна сквозь жизнь в другой семье.
Сегодня на море ездили. Северное море. В Бристоле, с другой стороны этого моря, примерно также было, те же оттенки и запахи. Дюны, трава льнет по склону, широченный пляж, странные ракушки как ножи, волны. Люди все укутаны в разные куртки-ветровки. Трое серферов одиноко болтаются на волнах, ждут той самой правильной волны. И дети, в том числе и наши, в трусах и в куртках убегают от набегающих волн. Ноги облеплены песком, красные-прекрасные. А он веселятся. И только я зябко кутаюсь.
Вся фейсбучная лента в очередной раз обсуждает ходы отступления. Надувные лодки и где просить убежища. Будет война или не будет война. Как быстро народ начнет вымирать без лекарств и на дубовой коре. Я же рассказываю Алисе с Тэдом какую-то небылицу, проваливаясь в небытие.
