|
|
|
June 4th, 2018
10:39 pm
В самолете со мной летели какие-то бородатые хипстеры в возрасте. Говорили по-английски. Выглядели как какая-то рок-группа. Высоченные, здоровенные. Ужасно любопытно было спросить, чем они занимаются. Но подумала, что то, наверное, too much. В Варшаве в аэропорту опять на них наткнулась. Я как раз пыталась сообразить, где у них пункт обмена денег. И уткнулась в этих самых. Как они на меня посмотрели. Вау. Я сразу даже собой загордилась. Надо было все-таки спросить, кто они, чем и откуда.
Пока покупала билеты на автобус, так долго думала, что купила два по двадцать минут. А надо было один на семьдесят пять минут. Потом докупила. Хотя контролеров все равно не было. Ко мне подошла милая девушка, по-английски что-то пыталась сказать, показывала бумажку, на которой по-украински было написано. Ей нужна была станция "Варшава-Заходня". Я туда ни разу не ездила.
Девушка по-английски не говорила, по-польски, уверяла, что не понимает.
- Сейчас, - говорю, спросим у местных. Отловила какого-то юношу. И он долго и с удовольствием объяснял, что-таки да, у него есть телефон, а на телефоне есть интернет, но надо ждать, пока он подцепится. В итоге, отправила я девушку обратно в аэропорт в инфобюро и спросить, где там у них станция, где поезда останавливаются. Пока помогала, пропустила свой автобус. Впрочем, мне особо торопиться некуда, Радек еще часа через два приземляется в Модлине. Он все это время в Лондоне был.
Доехала. Что-то уже как домой. Съела томатный суп с рисом. Мама сказала, что она скоро вернется, вручила мне ключи от второй квартиры и убежала.
В Варшаве жара жуткая. В восемь вечера было плюс двадцать семь. Завтра вроде должно похолодать до двадцати четырех.
В квартире чистота. Сейчас еще вернется Радек и мы с ним приведем его квартиру в божеский вид. В соседней комнате на полу прибавилось скульптур-ювелирки. Все как всегда: жемчужины в презервативе, где их еще хранить? Череп приобрел более правильные очертания. В коробке сложены одуванчики. Белые, пушистые одуванчики. Еще в прошлом году Радек хотел такую картинку с одуванчиками. Но когда я приехала, они уже разлетелись все. Сейчас их тоже уже нет. Поэтому Радек заблаговременно собрал их в коробку. Красиво.
С утра звонил мне через мессенджер. Кокетливо так:
- Не смотри на меня, я плохо выгляжу. Какие планы?
- Буду наслаждаться летом в Варшаве, - говорю
- Вот и отлично. Будем делать это вдвоем.
- А потом ты опять рассердишься на что-нибудь и мы поругаемся на всю оставшуюся жизнь, и я так расстроюсь, что опять забуду у тебя компьютер.
- Неправда, я тут был не причем, ты сама всегда все забываешь и теряешь.
- Ага, ага, - говорю.
Сегодня с утра так торопилась к телефону, что в нашей ванной комнате случайно протаранила зеркальную дверцу навесного шкафа и чудом умудрилась ее поймать. Рассказываю Вариному папе.
- То есть ты у нас, мама, - говорит Варин папа, - еще кабан, так торопилась, что выступила, как наша шестнадцатилетняя девочка.
- Ну да, - говорю, - зато успела взять трубку. Варвара как раз звонила рассказать, что самое сложное задание по химии она наполовину угадала. Те самые уравнения реакции, с которыми у нее всегда были сложные отношения. Потому что учить их категорически не хочется. Но можно вот так иногда угадывать. И даже наполовину правильно.
Варвара после экзамена отправилась на маникюр.
- Сколько вам лет? - спросила ее девушка, которая делала маникюр.
- Семнадцать через неделю, - отвечает.
- У меня в вашем возрасте уже второй ребенок родился.
В общем, как сказала мне Варвара, девушке - двадцать пять. У нее трое детей, а со своим мужем они живут с пятнадцати лет. Вот такая вот любовь.
И еще так круто путешествовать. Так круто менять города и страны. Почему только деньги с неба не падают. Это было бы намного проще осуществлять.
|
|
|
