В десять тридцать мы с Вариным папой допиваем бутылку белого, некоторые из нас грустят.
Я третий день торчу в одном детском госпитале. Снимаю, болтаю, командую, таскаю стойки, свет и штативы. Пытаюсь придумывать сюжеты. Радуюсь, что в отдельно взятом детском госпитале как-то очень все по-человечески.
И врачи какие-то необычно человеческие, и обстановка такая же человеческая.
- Как вам у нас? - неожиданно спрашивает главврач, появившись из-за спины.
- Отлично. Очень нравится, - простодушно говорю я и несу стойку со штативом куда-то там.
- Так давайте мы вас к нам в штат устроим, - говорят мне. И я немножко изумляюсь, - вы кто по специальности.
- эээ, наверное, инженер-физик, или инженер-математик, я физтех заканчивала.
- Так, понятно, - в голосе не слышно энтузиазма.
- Ну я еще магистратуру делала в Лондоне, фотограф моды, - вспоминаю.
- Ну это у нас совсем не считается.
У меня вдруг работа. Август. Работа. Я-то думала, сейчас к Марте в Барселону, а там дальше куда-нибудь по Испании, к Ларе заехать под Марбелью, потом в Лондон. А тут вдруг работа. Завтра владыку снимать. И еще звонили из администрации Президента. Короче, я, типа, зайка. У меня август и работа. И никаких этих - направо и налево.
- Понимаете, - говорю я, - я не могу в штат, я не умею в штат. Я иногда уезжаю, когда мне вдруг срочно надо.
- Никто не отменял заявление в отпуск по собственному желанию.
- Мне вот в Лондон надо на неделю моды в сентябре.
- Так ведь и поедете.
- Мне работу предложили, - пишу я Радеку, - это так странно. Там очень клевый коллектив и интересно, - я в метро, пытаюсь взять штурмом вагон. Я еду из госпиталя. Со съемок. Я устала. Я целый день таскала свет, снимала много разных сюжетов. Я думаю, вот что прямо сейчас делает Радек, а Конрад, а Марта, а также собственная деточка и Варин папа, и сын Лева. Я представляю, как кто-то из них сидит за столом, морщит лоб,глядя в экран компа.
- Здорово, - пишет Радек, - это прямо очень круто.
- Нет, чувак, это не круто. То есть это круто, это интересно. Но это ограничение свободы.
- То есть ты еще меньше меня будешь видеть? Ты меня разлюбила.
- То есть ты шаришься по Лондону, ты постоянно постишь картинки с разными бабами, не бабами, юными девушками, новыми чуваками, старыми чуваками, всеми этими нашими лондонскими фриками и ни разу не написал мне ничего. И ты будешь говорить, что я тебя не люблю? - и тут же думаю, как это все по-детски, глупо по-детски, - слушай, мы же любим друг друга, к чему это все. А? Ты что делаешь прямо сейчас? Вот я беру штурмом вагон, еду с работы домой. Устала и хочу есть. В Москве жара. На мне черные штаны, широкие, которые ты любишь и такая же огромная синяя майка под цвет моих глаз. Я, наверняка, выгляжу толстой. Но тебе всегда нравилось, когда я в этом.
- Я дома, через пять минут выбегаю на работу.
- У меня папа умер. И родственники не зовут на девять дней. И хрен с ними.
- What the fuck, сорри, детка, люблю тебя.
- Я даже, может быть, доеду на неделю моды.
- Я буду в Варшаве до двенадцатого сентября.
- Я все равно поеду в Лондон, будешь ты Варшаве или в Лондоне.
- ОК, приезжай скорее.
Как-то так. Варвара завтра выходит на работу. Даже спать уже пошла. Две недели до универа. Две недели работы.
- Лето кончилось, - резюмирует Варвара. Она вдруг соскучилась по нам. Целое бурное лето где-то не дома. Весь вечер смотрела какой-то детектив уже на немецком и хохотала.
И мне завтра не забыть вспышку, зарядить батарейки. У меня завтра госпиталь, владыка и свадьба до ночи. Я, типа, бизифотограф.