И все еще тепло. Неделя моды закончилась. Осталось быстренько встретится со всеми, с кем еще не встретилась. Чего-нибудь купить, сыра, к примеру. И домой. А там и зима не за горами.
- Хотите я вам шнурок завяжу? - спрашиваю я большую чернокожую женщину, которая вся обмотана камерами и с сожалением смотрит на свои ботинки.
- Эээ, - тянет она, - ну это, эээ, как-то неудобно. Но не понимаю, как я могу сама его завязать.
Присаживаюсь на корточки, завязываю ей шнурки. Мне столько раз завязывали шнурки разные люди и просто так, и когда я не могла этого сделать. Обычное дело - завязать человеку шнурки, если он сам не может. Даже если перед этим он миллион раз залез тебе попой в кадр, испортив этот самый кадр.
А так все обычно. Куча знакомых лиц. Уже. Со всеми перездороваться, с некоторыми обняться. Обменяться адресами. Видела издалека своего бывшего куратора курса. Думала, как занятно все-таки, что до сих пор обижена на него. Глупо, конечно. Сделала вид, что не заметила. Он, скорее всего, тоже сделал вид, что не заметил. Стоял в этой большой очереди, чтобы попасть на шоу. По-прежнему красавчик.
В промежутке между показами покупала себе ботинки. Пришла в любимый магазинчик, попросила принести нужный размер. То есть стояла с одним ботинком около продавца, который долго и нудно разговаривал со своей знакомой дамой. В конце концов, я поинтересовалась, не может ли он мне помочь.
- Сорри, сорри, - промямлил он и не очень-то охотно ушел за ботинками.
Принес ботинки. Чуть позже я его попросила еще принести туфли. Он далеко не ушел. В этом магазинчике теперь установили беговую дорожку, где народ в выбранных туфлях может пробежаться по беговой дорожке. И вот мой герой остановился около беговой дорожке, на которой другой покупатель бежит. Еще один продавец всучил моему телефон: "Снимай, - говорит, - а я буду контролировать, правильно ли он бежит". Минут через пять мое терпение лопнуло. Подхожу, спрашиваю, не хочет ли он мне принести обувь.
- Ой, ой простите, коллега попросил поснимать. Я что-то отвлекся, - весьма быстро мне принес туфли.
- Ну да, - говорю, - знаете, это так интересно. В какой-то момент ты становишься невидимкой. Ты перестаешь быть единственной и уникальной, тебе никто не торопится побыстрее принести ботинки, недешевые, прямо скажем, которые я, между прочим, собиралась покупать. Вы знаете, как это обидно? Я сначала ждала, когда вы перестанете разговаривать на частные темы со своей подружкой, ну да, бывает. Но потом вы даже не смогли принести мне туфли. Очень обидно. Правда.
После этого продавец стал зайкой, стоял рядом, хотя уже особо и нужен не был, рассказывал про ботинки, про свою жизнь и про все на свете. Купила обе пары. Расстались друзьями.
Оля говорит, если бы на моем месте был бы англичанин, он бы скорее всего просто ушел из магазина, сильно разозлившись. Но ничего бы не сказал.
- Не могу, - говорю, - это единственная обувь, которую можно надеть и пойти и ноги в ней будут болеть существенно меньше чем в обычной обуви. Один магазинчик на весь Лондон. И когда я снова в Лондон.
Стояла сегодня на переходе и думала, что как-то все, в Лондоне как-то все. Странное ощущение. Рассказываю об этом Вариному папе.
- Что, - говорит, - пора Нью-Йорк осваивать?
