- Спасибо, что разделила со мной эту историю, - пишет он через двенадцать часов, - очень рад, что ты иногда думаешь обо мне.
- Ты издеваешься? - спрашиваю, - или, правда, спасибо? В таких словах, - спрашиваю его, - представляешь, - говорю Вариному папе, - вот он там стоит за своей барной стойкой, отпускает пиво и всякое там такое. И тут я такая с рассказом, как это вот невероятно занятно улететь в кювет, стараясь не опоздать на поезд. Типа, живут же некоторые!!!
На съемку успела. Чрезвычайно горжусь собой, тем, как поставила свет. Сегодня у меня был идеальный вариант - рассадить большую семью правильно, так, чтобы это было красиво и вызывало эмоции.
От старания споткнулась об стойку, ненавижу, ненавижу "журавли", тяжелые, неподъемные штативы и упала. Вечная неловкость. Взять и упасть на съемку. И чтобы не пострадала камера, вечно падаешь неловко на больную левую руку. Зато картинки.
Также, вдруг с удивлением слышишь, как сын Левочка спрашивает у Вариного папы:
- Мама там как? Точно с ней все в порядке? А то она так восторженно рассказывала, какое это было приключение. Я волнуюсь.
А потом еще брат из Новой Зеландии позвонил, чтобы задать тот же самый вопрос.
Вот вроде как живешь себе, живешь, в полной уверенности, что за твою драгоценную особу не то, чтобы кто-то волнуется. А тут вон оно как. Целое открытие.
И сегодня опять это было после съемки, когда одна юная особа, уходя, сказала:
- А мне понравилось.
Высшая похвала.
И пара снимков из дома престарелых и приюта тоже очень даже. Что прямо очень приятно.
