Варя готовится к математике. По этому поводу она лежит на своей кровати на животе, ноутбук на полу, смотрит очередной диснеевское, на этот раз, кино.
Нет, нет, часа в четыре, когда она окончательно проснулась, она долго сидела в четырех разных конференциях студентов собственного универа, спрашивая что-то вроде: чуваки, а нет ли у кого билетов по математике. И параллельно рассказывая мне, что все-таки нехорошие люди, делиться не хотят. И так один напряг, вот это вот спросить - есть ли билеты. Все же сразу оценят, что у некоторых еще конь не валялся.
В одной из конференций, не там, где родная группа, все-таки что-то скинули.
- С одногруппниками будешь делиться? - спрашиваю
- Ну вот еще, - говорит, - гадкие они, - а еще, Г. сказал, что в конце августа они опять собираются снять тот самый дом с бассейном и пригласить всех. Помнишь ту вечеринку, которую я пропустила, потому что на следующий день был экзамен?
- Ага, а тебе неожиданно вдруг дадут визу и придется уезжать в Вену учиться. И ты такая - печалька.
- Вот я сегодня об этом думала, как будет обидно. Но не смогу же я не поехать, если они вдруг дадут визу.
- Вполне себе можешь.
- Нет, - говорит, - у меня, конечно, вдруг жизнь наладилась. Даже универ, который вроде раздражал жутко, оказался очень даже милым. А все мои друзья. И что, опять бы в Вене все с нуля начинать? Кроме Ариши и Николы совсем никого. Но после всего того, как долго мы все это пытались устроить, было бы глупо не поехать в Вену. Я знаю, что я бы жалела об этом, если бы не поехала.
- Все равно визу не дадут.
- Кто знает.
- Мы особые счастливчики.
У меня за два дня было три съемки. С утра. Поэтому я не выспалась. Очень рада, что завтра высплюсь.
- Хм, - говорит деточка, - правильно ли я понимаю, что теперь в нашем доме постоянно будут разные новые люди?
Обычно деточка вылезает из своей постели в слегка лохматом состоянии и полузакрытыми глазами в районе трех, выходит из комнаты и натыкается на моих гостей, которые пришли сниматься:
- Привет, - говорит деточка растерянно. Гости обычно тоже немножко теряются. Все расходятся в разные стороны.
- Не могу поверить, - говорю я Вариному папе, - мне пятьдесят один, и у меня вдруг наконец-то появилась своя комната-студия, которая только моя и больше никого. Повезло мне ужасно.