Прогулялись с Вариным папой по набережной. Какой нынче воздух стал. Как в деревне. Не надышишься. Впрочем, Катя говорит, что у них на Ленинградке движение по-прежнему интенсивное.
У нас же трактор объезжает каждый день по двадцать раз. Уже хочется его чем-нибудь взорвать. Водителя вытащить из машины и отправить домой к детям. А трактор уничтожить. Воняет он очень. По-прежнему трактор и кто-то с собакой Васей. Это стабильность.
Деточка наша в Вене делает математику и рассказывает как все зашибенски на карантине. Иногда деточка забывает, как оно было раньше. Раньше деточка рассказывала нам, что она не про вот это вот - учиться самостоятельно.
Сейчас деточка гордо рассказывает, как круто она умеет учиться самостоятельно. Наша деточка - молодец.
Вчера деточка выпила бутылку вина, видимо и рассказывала в прямом эфире, как вот оно хочется по пьяни позвонить знакомому малчику, даже если не надо звонить и с этим малчиком давно ничего нет, но очень хочется.
С утра наша деточка звонит нам:
- Родители, мои любимые тараканы, оказывает столько людей меня любит. Столько людей написали мне вчера - мы скучаем по тебе, Варя. Мы ждем с нетерпением твоих следующих рассказов.
Деточка пошла в парк полежать на травке и почитать Нарнию, но обнаружила, что интернет на телефоне кончился, вернулась домой, чтобы закачать Нарнию и еще раз позвонить нам. В Вене лето и послабление карантина.
В Лондоне плюс двадцать четыре. Люсьен в нашем крошечном саду пьет кофе. В ночи у них вечеринка. Радек натягивает сапоги от Вивьен Вествуд. Голос Конрада за кадром - эй, ты неправильно их надеваешь.
И я Вариному папе, глядя в зеркало:
- Я как-то стремительно постарела.
- Ты уже собралась?
- Эй, неправильная реакция.
- Окей, ты не стремительно
- И?
- И не постарела.
Я хочу позвонить Радеку. Но он опять будет нудить на тему фотографии. Что я опять не обрабатываю его картинки. Почему я должна? Что я не выслала ему последние на почту. Почему он не смог закачать их через зип ссылку. Почему он такой неумелый?
Вдруг вспомнила, что у Радека папа занимает один из высоких постов в Солидарности.
- Представляешь, - говорил мне Радек, - когда он был молод, он со мной маленьким на руках ходил на все манифестации и дрался за свободу. А сейчас они порицают геев, объявляют их вне закона. Как это могло произойти с моим отцом?
Неприятны, конечно, все эти процессы, которые нельзя изменить - бац и тебе опять не нравится свое изображение в зеркале. Даже если вся твоя семья радостно кричит - ааа, ты наш миленький таракан. Ты нам так нравишься. Нет, оно, конечно, неизбежно. И надо принять и понять. Также невозможно принять, что вот здесь бедро выскакивает, а тут руки отваливаются и никто не отменит твою аутоимунку и ты не сможешь никогда быть таким же бодрым, несмотря на все усилия.
Но воздух чистый. Радек похудевший. Позвоню ему завтра. Любимая деточка любит. Вторая любимая деточка бухтит иногда, но тоже любит. Варин папа бродит кругами.
- Мы с тобой одни остались в целом мире в эпоху тотального одурманивания короновирусом.
- Ну почему же одни? Нам Варя и Лева звонят регулярно. И родители.
Я хотела написать про юность и радиоактивное озеро жизнеутверждающеее. Может завтра?
А пока я снимаю цветы, которые мне любезно предоставил один интернет-магазин. С переменным успехом. Красиво или занудно. Чаще занудно.