- Ну пойдем, дорогой, давай уже прогуляемся, - явно собаке. Но это не соседская Вася. Васю все время громко подзывают. Вася все время стремится ускакать в неведомые дали. Наверху что-то громко переставляют.
- Может они уже поубивали друг друга? - задумчиво предполагает Варин папа, - труп закатывают куда-нибудь, - прислушиваемся.
Я вернулась с акции. Несколько подмокшая и как это бывает после подобных - в плохом настроении. Наблюдать, как у тебя на глазах мирных граждан бьют и заносят в автозаки - то еще развлечение.
Пушкинская площадь. Неожиданно много народа. Все еще мало. Но очень много, если сравнивать с предыдущим сходом по поводу поправок. Толпа скандирует: Москва, выходи! Хабаровск, мы с тобой! Фургала в Президенты! У меня зонт в одной руке, моросит, камера с неправильным объективом - шириком, не люблю им снимать репортажи, но второй барахлит, пробираюсь через толпу. Звонит телефон. В телефоне грустная деточка. У нашей деточки по жизни - то все плохо, то все очень хорошо. Вечные качели. Сейчас полегче чем раньше. Ей уже с этим легче справляться. Но все равно.
Они опоздали с Олей к врачу. Но это фигня. Подружка звонила ее парню и это бесит. Об этом ей сообщил ее дружбан. Она звонила своему парню и спрашивала, какого хрена они с подружкой общаются за ее спиной и обсуждают ее. Ее парень рассердился и сделал ход конем - ты понимаешь, что твой дружбан просто хочет нас поссорить, возможно, он к тебе подкатывает.
Как говорит Варин папа в таких случаях, когда я начинаю пугаться - все плохо, кто знает, чем это закончится? Варин папа говорит: понимаешь, если Варя вдруг целых пять минут молчит и смотрит в одну точку, то это все, трындец, пора начинать беспокоиться. Если Варя звонит и рассказывает, и даже плачет - все очень даже нормально, все идет по плану.
- А еще, - сказала деточка Варя, - меня одна очень приятная девочка позвала погулять, помнишь, я тебе рассказывала. Она интересно одевается, ближе ко мне, она в Вене с рождения, она говорит по-русски с акцентом и очень клевая. Но вот только я думаю - стоит ли идти с ней гулять? Если мне все время сейчас хочется плакать и у меня плаксивое настроение? Это же неприлично? Я сейчас такая плакса.
- Стоит, - говорю, - заодно отвлечешься, - а еще, знаешь, есть такой фильм с Джонни Деппом - Плакса.
И вот у меня тут митинг, разные интересные люди, плакаты, несправедливость. А в трубке любимая зайка из Вены, у которой опять все плохо.
Потом как-то все стремительно завертелось. Приехал Антон, потом еще Лена - летнешкольники. Мы кругами обходили площадку, я фотографировала. Встречала разных приятных знакомых. На таких мероприятиях только и делаешь, что встречаешь разных приятных знакомых. Антон задал обычный вопрос - а ты этим хоть что-то зарабатываешь?
А я с двенадцатого года снимаю историю. Собственно, еще раньше я начала снимать мир вокруг себя. Жалко, что в девяностых у меня не было камеры и я еще не знала, что буду фотографом. Это позже получилось. С этими протестными делами - это про историю. Про людей, которые выходят. Те, которые были в двенадцатом году, разъехались, перестали выходить, изменились. Сейчас новые, новое поколение, красивые, вдохновленные. И просто люди. Это ужасно интересно. Мне самой. История.
Кто-то стал кричать:
- Идем гулять!
Кто-то подхватил:
- Идем на Кремль.
Толпа, это как река, вдруг развернулась в сторону бульваров. Где-то там же мы потерялись с Антоном.
На бульварах толпа вышла на проезжую часть. Пока полиция не очень оперативна, если толпа вдруг идет гулять и перекрывает движение. Часть граждан улеглась на дорогу. Были подростки, которые размахивали руками, кричали - не уходим. Остаемся здесь. Я чувствую себя премудрой черепахой в таких ситуациях, но трудно сдержаться. Училкой. Когда подходишь к такому и спрашиваешь строго:
- Деточка, где твоя маска? Ты понимаешь, да, что завтра по фотографиям тебя найдут и будут судить за призывы к действиям против властей.
- У меня нет маски.
- Тогда возьми мою и надень немедленно. Она не самая новая, но это лучше чем арест.
Встретила Тима. Мимо проходил прекрасный юноша в смешной рубашке с протестными лозунгами. В коротких штанишках.
- Ах, какой, - сообщил мне Тим. Юношу догнали, поставили и сфотографировали.
Чуть позже, когда побежал ОМОН и Росгвардия. Знаете, они так устрашающе бегут. Те, кто новички, останавливаются и завороженно смотрят. И тут как раз на глаза попался этот самый юноша со своим другом.
- Эй, - говорю, - а не хочешь ли ты снять рубашку? Или уйти в тот магазин.
- Ну я думал об этом.
- Тебя сейчас арестуют и еще и побьют. Иди в магазин.
- Еще ничего не закончилось.
В итоге его друг сказал, что я права и запихал его в магазин, - мне всегда неловко, чувствую себя паникером. Но так страшно за них.
Наблюдала потом винтилово. Меня почему-то опять не завинтили. Хотя забирали всех. Я - человек-невидимка. Беседовала с двумя омоновцами о жизни. Они такие неразвитые. Сообщили мне, что я с другой планеты, что Путина любят все, что они голосовали за него. И в этой жизни все просто - просто надо много работать и все будет. А у нас население слишком ленивое, поэтому вот так все. И я просто не понимаю, что они защищают нас, видимо от нас самих.
Пожелали друг другу всего хорошего. По-настоящему, всего хорошего. Люди - они все равно всего лишь люди. Но чуть не расплакалась, так обидно, когда не можешь изменить ситуацию.
- Мама, звонит мне в ночи деточка, - Аня - такая прекрасная. И еще, помнишь, я тебе говорила про Богдана, дизайнера, сейчас скину его инстаграм. Она - позитивная. Мне стало хорошо после общения с ней. Она меня зовет в гей-клуб на выходные и завтра гулять с Богданом.
- Ух ты, какой Богдан - красавчик, скажи ему, что я его поклонник. Радек бы тоже заценил. И Аня - красивая.
- Правда, тебе они нравятся?
- Правда, правда.
- У меня ощущение, что это мои люди. И они гораздо ближе ко мне, чем предыдущая компания.
Политика, плохая погода, вечные качели в настроении. Жизнь - она прямо сейчас. И как-то так. Ты - живой, у тебя - эмоции, тебе то хорошо, то плохо. И это очень хорошо, даже когда очень плохо.