Это был маленький испанский захолустный город, темнота. Лифт еще тут же закрылся и ушел. Вход в него должен был быть совсем в другом месте, его еще предстояло найти.
Темнота, мусорные баки, собака с привязанной жестянкой на хвосте, пробегающая мимо. До Нового года считанные часы, и уже понятно, что выход я так быстро не найду. И еще у меня нет с собой телефона.
А картинка такая красивая как у американского фотографа Уильяма Эгглстона, такие сумерки.
Варя сегодня ходила к разным врачам. Гастроэнтеролог сообщил, что у нее нынче все намного лучше чем два года назад. Но несколько раздражен кишечник, так что надо бы пропить курс.
- Доктор, а можно ли мне алкоголь?
- А сколько вам лет? Девятнадцать? Ну один бокал белого сухого. Думаю, не повредит.
- И папа, - рассказывает мне Варвара, - он такой сразу глаза отводит.
- Ага, она потом в коридоре: эээ, мне что нельзя водку? У нас на выходных тусовка намечается на даче. И я ей: тише, не кричи на всю больницу, мне стыдно.
- А тебе почему стыдно? - уточняю я, намекая на разные непростые местами отношения у Вариного папы с разными спиртными напитками.
- И все-таки здесь намного проще ходить к врачам, - говорит мне деточка, - узист сегодня был так нежен со мной. "О, - говорит, - какая у вас селезенка, прекрасная у вас селезенка, а эти очертания. Почка одна немножко опущена, но это ничего страшного. Давайте еще в легкие заглянем. Никакой воды, все прекрасно". И гинеколог такая хорошая, сказала, что надо тоже пропить лекарство семь дней и еще раз к ней прийти.
Сын Лева насмотрелся на Варины танцы, к которым периодически присоединяемся мы с Вариным папой. Это когда все немножко сгибают руки перед собой и вот так вот ими машут в одну сторону, в другую и ногами так вот перебирают, пытаясь двигаться в такт друг другу.
Вчера он вдруг присоединился к Варе, жалко, что такое уже не заснять. Гражданин активно протестует. Ему, в отличии от Варвары, не нравится такое.
- О, - говорит Варин папа, - Лева тоже начал танцевать танец сусликов.
- Диких и необузданных.
Сегодня во время моих занятий английским по зуму в какой-то момент дверь открылась и полуодетые взрослые дети радостно станцевали мне несколько прекрасных буйных танцев сусликов. Это было ужасно смешно, на самом деле. А у меня английский.
- Э, куда, - кричу им, - где мой телефон, мне надо это снять, - но они уже ускакали с диким хохотом в соседнюю комнату.
Как-то так. Собственная жизнь почти замерла. Вокруг дети взрослые скачут, у каждого своя жизнь. Готовлю им еду, снимаю их, пишу про них. Впрочем, нет, еще съемок много, традиционно много как это бывает в декабре. И гирлянду в фикспрайзе купила за девяносто девять рублей. Надо на елку повесить.
