- Как ты думаешь? они новости изучают или домой пишут - дорогая, еду, приготовь ужин и теплую ванну!
- Ага, сплошное Риа-новости изучают.
Народа сегодня было столько, что трудно было поверить, да, мы вышли, мы не одни, нас много. Я опоздала минут на десять. Поэтому к памятнику Пушкина уже не попала. Стояла у Известий в густой толпе. Когда еще из метро выходила - такая густая толпа шла. Леша звонил со стороны Макдака, говорил, что у них там тоже плотная толпа и никуда не двинуть. Какое-то время размышляла, стоит ли перемещаться. Всегда страшно, что-нибудь упустить. Понаблюдала, как ОМОН играл в царя горы, сгонял народ со снежной горки, и иногда кого-то уносил в автозаки. Омона у Известий было меньше чем обычно. Вели они себя более любезно чем обычно. Что было удивительно.
Варя застряла где-то в районе Маяковки. У них там народ кричал - аквадискотека, даже менты ухмылялись на это.
Сначала их было пятеро. Но друзья присоединялись по дороге, так что, в итоге, оказалось человек двадцать. К ним подходил какой-то гражданин с камерой, интересуясь - совершеннолетние ли они и кто их подбил выйти на улицу.
- Отойдите от нас, - сказала ему, в итоге, Варя.
Мы думали, что наша деточка проспит. Вчера у нее была тусовка. Но наша деточка с этой своей тусовки как раз и поехала на митинг.
Посмотрела по геотэгу, что деточка на Маяковке и через подземный переход попробовала дойти до памятника Пушкину. Пыталась выйти из перехода. Омон как раз выдавливал народ внутрь, так что по скользким ступенькам вниз - выглядело не очень для желающих выбраться наружу. Сверху с бортиков пытался спрыгнуть народ. Их ловили снизу десятки рук. Кто-то мне сверху кричал:
- Женщина, женщина, ну отойдите же, если нас сейчас еще раз толкнут, мы же вам на голову упадем.
Сегодня я заценила, какой у нас Собянин - молодец. Везде сплошной каток. Толпа была густой, так что меня все время кто-то подхватывал и ставил на ноги. Но скользко было очень. Вышла в переходе около H&M и опять толпа. Так что со скоростью черепашьего шага дошла до начала Страстного. Перешла уже там. Долго стояла на переходе.
- А когда он наконец-то переключится? - спрашиваю у инспектора ДПС.
- Сегодня из-за митинга интервалы сильно увеличили, - ответил он.
Часть толпы шла на встречу. Кто-то шел к Манежке, кто-то на Лубянку, кто-то на Трубную. Я дошла до фонтана перед кинотеатром Россия. Там было месиво. Летели снежки, какие-то камни в ОМОН. Малчику с разбитой головой несколько девочек бинтовали голову. Одна из них кричала - отойдите все, кто не помогает. Сфотографировала, пошла дальше. Встретила Алену, которая шесть лет провела в Нью-Йорке и вдруг вернулась ненадолго. Забыла спросить, как она там оказалась. По моим предложениям, когда им с Васей выломали дверь в 2013 году и изъяли агитационные материалы Навального, они уехали как политбеженцы. Тогда много таких историй было. И они все продолжаются и продолжаются.
- Весело тут у вас, - сказала Алена. Мы с ней держались за декорацию, пытаясь удержаться на скользкой поверхности.
Где-то в этот же момент около нас оказался парнишка с разбитой головой. Шатался. Его усадили. Голова, кстати, так нормально пробита была. Я однажды в молодые годы человека с такой головой в Склиф возила. Рядом неожиданно оказалась Оля Николаенко, у которой, конечно же, была с собой пачка влажных салфеток, которую она быстро извлекла. Не забыть в следующий раз с собой взять. А также бинты.
Вспомнила, как Оля как-то также ловко извлекла нашатырный спирт на похоронах Гата, когда одна большая чернокожая женщина упала в обморок.
И вот мы с Олей прикладываем салфетки к голове, параллельно каких-то парочка мужиков с фотокамерами пытаются нас отогнать, чтобы кадр получился удачным. Кровь льется. Бежит ОМОН. Я одной рукой держу салфетки, чтобы они с головы человека не съезжали, можно сказать, заслоняю своим телом, другой цепляюсь за декорацию. Толпа несется и пытается нас снести, толпу давит ОМОН. Меня же обнимает еще какой-то мужчина. Оля тоже там же рядом и мы пытаемся как-нибудь удержаться в водовороте и чтобы человека не затоптали. Омоновцы кричат:
- Всем на выход, побыстрее.
Во мне включается тетка, которая умеет орать. И я уже ору им, что-то на тему - вы что не видите, у нас тут человек с пробитой головой.
- Так уведите его, - кричат они. И кто-то даже предлагает ему подняться.
- Куда увести, ему скорую надо, - кричу я. Они вдруг снизосходят, расступаются и дают его увести за свои спины, так что никто не давит. Все так стремительно происходит, что я сейчас даже не могу вспомнить, кто с ним пошел или кто-то из омоновцев довел его до скорой. Потому как нас уже давят дальше. Только и успеваю заскочить за лавочку. Скользко, толпа. Много юных пугливых граждан, которые еще не знают, что не надо бежать, когда омон давит, можно же друг друга подавить.
Толпа кричит - фашисты, толпа кричит - убийца, отравитель!
Минут через пятнадцать беседуем с полицейским, который из старших.
Сначала он меня берет за руку, пытаясь направить в сторону дороги.
- Не надо меня трогать, - говорю, - что вы себе позволяете. У меня есть Рассказываю ему, как страшно мне за тех кто выходит. Что это, конечно, ужасно, что они нас бьют. И что удивительно, конечно, что они не думают о будущем своих детей. Жалко, что они охраняют граждан с дворцами, забыв, кому они, на самом деле, должны служить.
- Я вас, конечно, понимаю. У меня тоже дети, жена. А так мне уже совсем все равно, - говорит, - я летом на пенсию выйду, и гори оно все пропадом. Все равно ничего хорошего уже в этой стране не будет.
- Ну как же, вспомните Советский Союз. Я бы в жизни в Москве не смогла бы оказаться. И квартиру бы не купила. И детям бы нормальное образование вряд ли бы обеспечила. И заграницу бы не смогла съездить. Все меняется. Нужно время.
- Это так, да,- говорит.
Расстаемся, чуть ли не обнимая друг друга. Это, конечное, вечная иллюзия. Надо будет, приложит дубинкой. Но сегодня все более-менее миролюбивые относительно обычных побоищ. Желаем друг другу - я ему - не бить никого, не портить карму, он мне - не попасть в автозак.
С другой стороны дороги ребята что-то поют, машины едут-сигналят все дружно. Где-то бьют в барабаны. С другой стороны кинотеатра крики - позор. Лают собаки. Сегодня много полицейских с собаками. Наконец-то появляется Тошик. С которым мы с двух часов не можем встретиться. Параллельно пишет Марианна, спрашивает где я шляюсь. И несколько приятных людей спрашивают, все ли у меня нормально. Читаем автозак. Никитоса нашего приложили электрошоком и ударили по голове. А я ведь вчера спрашивала его, наденет ли он жилетку Пресса. Он сказал, что и бейджика хватит.
Пытаемся дойти до Страстного. Опять ОМОН давит сзади. В бургерной, который в здании кинотеатра России, какой-то молодой человек открывает дверь и кричит:
- Все сюда, - какое-то время стоим в бургерной, так что оказываемся за спиной ОМОНа.
По дороге нас нагоняют Марианна с Аней, потом Лена с Женей. Женю в конце пути мы потеряем. Налетит ОМОН и как корова языком слизала, мы даже сфотографировать задержание не успеем.
И дальше мы уже ходим туда-сюда. Здесь ОМОН вытесняет, поворачиваем, идем в другую сторону, периодически, я вцепляюсь в Тошика, когда мимо несется ОМОН. Обычно ближе к вечеру в такие времена они начинают забирать всех мужчин. Прячемся в Граблях на Цветном. Впрочем, там менеджер кричит на нас - идите отсюда, здесь ресторан, а не убежище. Надо им, кстати, по этому поводу оставить какой-нибудь отзыв. Мне никогда не нравилась у них еда.
В общем, такой бурный день. Начался в два закончился в восемь. Что могу сказать: можно сколько угодно винить Навального и тем самым уходить в сторону от основной проблемы. Не Навальный виноват в том, что силовики бьют людей. Не Навальный виноват в том, что в ответ на это люди ожесточаются и начинают сопротивляться. Если тебя бьют дубинкой, будь готов, что тебе за это прилетит. И если вы поддаваясь на кремлевскую пропаганду вдруг считаете, что Навальный - это проект Кремля или ЦРУ, видимо вы судите по себе, думаете, что за деньги и вы могли бы полежать в коме, быть облитым зеленкой, чтобы ваших детей и родственников прессовали. Если вы считаете, что человеку так и надо, пусть сидит, пусть будет убит - вы просто не порядочны. Не может нормальный человек считать, что это нормально. Вы можете не симпатизировать человеку, это нормально. Но считать подобные вещи - нормой - это как-то ну такое.
Что еще - толпа все еще небольшая, но уже вполне себе радикализирована. Сегодня регулярно просила разных малчиков не лезть в драку, не кидать снежки, не вставать в сцепку, надеть маску. Не надо новых уголовных дел. Власть только и ждет этого. И многие юные малчики мне говорили - а я не боюсь, а я не хочу себе такого будущего как у моих родителей. Власти надо бы задуматься, мне так кажется, кто придет за нами.
И кстати, из новых лозунгов: народ сегодня кричал ОМОНУ - домой идите, к женам-детям своим.
И не надо в этом винить Навального. Люди вокруг все думающие, у каждого своя голова на плечах. Анализировать научены.
В следующие выходные опять пойдем.