- Ага, семь утра. Хлопает дверь. Мне снится, что Лева открыл дверь, потому что курьер пришел. Проснулась, пошла в туалет. Открываю дверь на кухню, а там неожиданно ты, склонившись над дошираком и вдруг смотришь на меня так долго-долго-пристально. И я такая - what the fuck? Что происходит? И почему ты ела доширак, это же ужасно вредно!
- Поэтому ты в голом виде пошла в туалет, что Лева курьеру дверь открывал? - интересуется Варин папа.
В два часа дня я читала деточке мораль, деточка была похмельная и просыпалась с трудом. Варин папа объяснял мне, что поговорить - это не прочитать мораль. Что обсуждать какие-то штуки - не есть ругаться.
В три я уехала. В четыре деточка немножко порыдала, потому что пора возвращаться в карантинную Вену, там маски, в которых невозможно дышать. И вдруг нельзя будет уехать обратно, если карантин продолжиться.
В семь я ей читала пост из русского венского комьюнити, где народ давал друг другу советы по поводу этих теперь обязательных респираторов - проколоть дырочки, нет, нет, так вонять будет, проколоть дырочки по шву, нет, нет, вырвать два слоя посередине.
В восемь мы посмотрели Соррентино Молодость. На троих. Варин папа не собирался смотреть, ему работать надо было. Но посмотрел. Лева пару раз зашел. Спросил, досмотрели ли мы до момента, где голая актриса выходит из бассейна.
Так и день прошел.
