Слева через дорогу дом, с нашей стороны будто бы штук шесть этажей. Если зайти с другой стороны, будет все двенадцать. Странный кривой дом, говорят наследие английских колониальных дел. Впрочем, тут все дома несколько ассиметричны, странны. Отмыть бы и привести в порядок.
Слева же у этого странного дома остановка автобусная. До моря - шестнадцать минут на автобусе. Вечером там такая жизнь. Практически, Париж или Амстердам, улица Красных фонарей. Стареющие женщины, торгующие своим телом. Одна, блондинка лет шестидесяти, днем в чем-то длинном-приличном, сидит на ступеньках рынка, который слева в ста метрах от нас, просит милостыню. Подают охотно. Люди милосердны. Вечером, она же, с сигаретой в зубах, бодро прогуливается на перекрестке в ожидании клиента.
Божечки, надо найти кресло на балкон. У нас там такое кино внизу. И эфиопские семьи, проходящие мимо. Красивые-красивые. И женщины, в поисках клиентов. И машины, тормозящие, женщины заглядывающие к ним в окна, гневно отходящие или, наоборот, заскакивающие в эти самые машины. И парочка нищих на костылях, бредущих с рынка, перекидывающихся парой слов с этими самыми женщинами. И я, торчащая на нашем балконе с чугунной решеткой. И мотель сбоку, в котором, кажется, никто не живет.
Еще у нас квартиру сбоку сдали. И у нас молодой сосед Александр московского вида.
А еще сегодня просвещали Варвару. Неожиданно ей вдруг захотелось слушать наши истории. И мы рассказывали ей про наших предков, которых расстреляли, тут лучше у бабушек спросить, и про предков, которые пережили голодомор. А потом плавно перешли к пояснению голодомора, паломников, погромов, Лени Рифеншталь, Эйзенштейна, Дзиги Вертова, Шагала и Малевича с Дали.
Вот как-то так, растишь, растишь, а потом вдруг понимаешь, что как-то не задумывался никогда про вот эти вещи - как впихнуть все это в собственную деточку. У тебя своя жизнь, у деточки своя. Или надо подождать, когда эта самая деточка вот до этого дорастет? Когда неожиданно вы все вдруг опять столкнетесь совсем в другой стране, совсем в другой истории, на балконе, разглядывая женщин, торгующих своим телом, прогуливающихся по улице в темноте под светом фонарей.
Самое время?
Странное время. И у какого поколения в какой стране оно было не странным?
Море сегодня слегка штормило. Температура около тридцати градусов. Медуз не было. Море не жалилось. Рыбки у берега пару раз цапнули за ноги Варю и ее папу, до крови.
С моря домой шли пешком. Сорок две минуты. По пути зашли в супермаркет, который уже закрывался, точнее закрылся. Охранник сказал, что мы еще успеем. Продавщица сказала - чуваки, вы охренели, мы закрылись. На английском сказала. Охранники у входа сказали - вам что надо купить? Одну вещь? Мы сказали - бутылку вина. Они сказали - беги, кролик, беги.
Надо, кстати, штопор купить. Тут почти нет бутылок без пробок.