я просто живу

Часов девять утра. Глубокий сон. Варин папа входит в комнату, разговаривая с кем-то по громкой связи. Сквозь сон вслушиваюсь, деточка Варя что-то говорит.
- Что-то случилось? - спрашиваю, - с каких это пор кто-то встает в такую рань?
- Это ее магистрат звонком в восемь утра разбудил. Только она не смогла взять трубку. Перезванивала потом.
Проваливаюсь опять в сон.

Ближе к полудню.
- Поздравь меня, я победила магистрат. Они наконец-то записали меня на четвертое октября в свой магистрат.
- После того как ты пару раз с ними ругалась по телефону?
- Какое там пару раз, я раз двадцать звонила и столько же писала. Сегодня перезваниваю, берет трубку девушка и начинает мне объяснять, что запись только через сайт. И никак по-другому. И это ничего, что сайт у них не работает. Моя виза закончилась четырнадцатого сентября. А документы были им отправлены в начале июля. Это, видимо, была такая девушка, которая рассчитывала на непрошаренность клиента. В итоге, я ей пыталась объяснить, что это так не работает, рассердилась, бросила трубку. Перезвонила второй раз. Второй раз была нормальная женщина, которая быстро въехала в детали. И наконец-то, после месяца звонков и писем, я записана.

У деточки вечные эмоциональные качели. Еще вчера кто-то рассказывал про отсутствие всех желаний. Уже сегодня кто-то вдруг сообщил, что хочется некоей романтики. Вверх, вниз. Бедному Тиче было написано письмо, что сорян, но нет. Бедный Тичу ответил, что он готов просто дружить, обещает не приставать и вести себя хорошо.
Напротив в окне малчики постоянно устраивают тусовки. Иногда очень хочется их посетить.
Вчера же деточка Варя заставила себя выйти из дома и поехать учиться с новой люксембургской деточкой.
- Понимаете, мне эта химия больше совсем не интересна. Но, по-большому счету, мне совсем ничего не интересно. Я думала на тему психологии. Но там надо будет писать большие эссе, а я не про это. Но все равно мне хочется работать с людьми. Я вот читаю всякие психологические книжки.

- Пони бегают по кругу, - говорит Варин папа, - помнится в молодые годы полкурса увлеклись психологией. Я постоянно слышал эти разговоры, что пора меня институт.
- Потом я прошла несколько тестов в интернете на тему, какая бы профессия мне подошла. И что-то это все как-то странно работает.
- Это нормально быть в поиске себя, только давай не за наш счет, - говорит ей Варин папа. Я стараюсь не комментировать. Если я вдруг вмешиваюсь, получается грустно для всех сторон.
Опять договариваемся, что надо закончить бакалавра, и дальше думать, что и куда. В очередной раз, обсуждаем, что если бы не этот формат он-лайн, если бы это было живое обучение, все это не было бы так занудно. И интерес к учебе скорее всего не был потерян.
Возможно, меня опять закидают помидорами. Но эта штука на тему - мы сейчас спасаем всех вокруг себя, привела к тому, что уязвимыми оказались самые молодые, оказавшиеся в изоляции в ту самую породу, когда нужна социализация, нужны живые люди, учителя вокруг. Именно это, мы намедни обсуждали с израильским малчиком, которые учится на архитектора в Турции. Он так и сказал, что получается, нами просто пожертвовали ради непонятного спасения. Никого не спасли, зато у кучи молодых и не только - депрессии, потеря интереса к жизни, суициидальные мысли, психозы, страхи.

Тем временем в Москве мгла за окном. Снимаю картинку на тему Хеллоуина. На кухне у меня парочка юных делают тест на корону. И боятся, что подвергли нас с Вариным папой опасности.
- Ну какая корона? Обычная простуда в осеннее время, - оба теста негативные. Так что жизнь продолжается.
Сходила намедни на сбор, объявленный коммунистами после выборов. Встретила Одиссея, который подстригся под нуль.
- А помнишь, как ты говорил, что никогда, никогда не будешь стричься?
- Ну это давно было.
Встретила Даню с девушкой. Который почему-то смутился и сказал:
- Мы с ней сидели вместе, - девушка понимающе улыбнулась.
А больше никого не встретила. Было темно и толпа. Это уже позже посмотрела, что было много знакомых. Просто не нашлись в толпе.

- Мне сегодня приснился ужасный сон. Такое плохое настроение было после.
- Все умерли опять? - думаю про себя участливо.
- Вы с папой были такими гадкими. Вы написали книгу, в которой собрали все мои гадкие привычки. Принесли ее мне.
- Ты хотя бы успела ее прочитать? Очень интересно, какие твои гадкие привычки были описаны в этой книге?
- Нет, я так рассердилась, что швырнула книгу на пол. Ты еще часть этой книги в жж выложила, как обычно. Такие были гадкие.
- В твоем сне.
- Такое было отстойное настроение после.
- Сейчас улучшилось?
- Ну так. Я все-таки решила, что могу позволить себе отдохнуть. И не учиться прямо сейчас. Но это все равно фрустрирует, - помнится не далее как пару дней я уговаривала деточку забить уже на все и расслабиться. Смысл какой переживать что не учишься, если все равно не учишься. К тому же лето, ну и вообще. Забить-забили, но деточку все равно расстраивает, что она не может сейчас учиться.
( Collapse )

а еще мы вчера посмотрели Соррентино "Друг семьи". В меру тянучий, местами снятый в холодных тонах, с красивой раскадровкой. Каждый кадр, как это всегда у Соррентино, отдельная картина. Фактически, про старушку-ростовщицу Достоевского. Только на итальянской земле. В общем, не то, чтобы рекомендую. Многим, местами будет занудно. Рекомендую тем, кто любит такую темную, мрачную тянучку. И сразу скажу, концовка нормальная. Достойно завершает фильм. Мне тут сын Лева недавно вдруг сказал, как они это помнят:
- А помнишь, у нас всегда дома была коллекция арт-хаусного кино. Я, помню, смотрел фильм про двух девочек лесбиянок. А еще твой любимый "Аризона дрим", да? И вот этого польского режиссера - три цвета.
- Ксеслевский.
Неожиданно вдруг, дети выросли, подумалось, что я всегда им подсовывала фильмы и книги не по возрасту. Сейчас уже поздно на эту тему скорбеть. Но многие вещи были бы хороши, именно, тогда когда ты до них дорос. Но с Левой я и сама еще не успела повзрослеть к тому времени и мы с ним постоянно смотрели какое-то взрослое кино. Варя, в этом плане, более четко всегда озвучивало свое - нравится не нравится. Но тем не менее миллион проколов. Она как-то сказала, что все-таки Skins в ее двенадцать-тринадцать было рановато. И Эффи, которая сидела на всем чем только можно, была ролевой моделью многих подросток, но для нежного тинейджерства - это было слишком рано и мрачно. В общем, да, я бы сейчас не стала гордиться тем, что мой ребенок в три года читал Пушкина наизусть

Гудков уехал. Очень рада за него. На свободе можно сделать куда больше, чем в клетке. Но как-то немножко грустно и одиноко что-ли. Поляну зачищают. Бывает. Жизнь продолжается. Цветы тянутся к солнцу. Смотрим с Вариным папой Круэллу и пьем вино. Такой знакомый Лондон. Каждый закоулок, из серии - а вот это стена нашего универа, он, смотри Портобелло, смешно. И таки да, наши малчики из East London делают тренды. Все так узнаваемо даже в сказках. И как вот оно может быть так совместимо - этот самый Лондон, который у меня был и есть, эти красивые сказки, крошка Цахес с его кликой и наша реальность? Абсолютно непонятно.

Часть пятнадцатая
Утром на перекличке:
- Никто не сбежал, - с удовлетворением говорит надзиратель.
- Куда мы здесь могли бы сбежать? - хотелось бы знать. И мысль начинает усиленно работать - как можно сбежать из подобного заведения?
После шмона в обед раздатчик неожиданно в шапочке, маске и перчатках. Порции неожиданно большие. На прогулке вдоль клетки стоит штук пять надзирателей, и еще за клеткой человек пять. Ждут, что мы будем кричать лозунги? Нас самих-то осталось человек шесть. Тут в футбол бы поиграть. Вот и все счастье.
На утро все возвращается на круги свои. Соня бьет в дверь. Конвойные пытаются ее успокоить. Порции - обычного размера. Соня кричит - я не ем курицу. Эй куда, я хочу кашу. На раздатчике ни шапки, ни маски, ни перчаток. Буря миновала.
( Collapse )

Часть четырнадцатая. "Сахарово"
Неожиданно в коридоре крики, много людей. Подглядываю в щель.
- Похоже, шмон, - у нас прятать нечего. Никакой запрещенки. Видимо, все эти выложенные видео и фотографии в сеть вызвали негативную реакцию у начальства. И всем надавали по шапке.
Дверь громыхает, открывается. Надзирательница, которая обычно милая кричит благим матом:
- С окна слезли, быстро!
- Чевой-то это? - изумляемся мы.
- Кому сказала! На выход!
- Один человек может остаться? - спрашиваем мы. Вечная история - вдруг что-нибудь подбросят.
- Хорошо.
( Collapse )

Часть седьмая. "Сахарово".

В Сахарово нас первым делом отправили в душ. Нам повезло в тот день - один раз помылись в Мневниках и вечером в Сахарово. Везунчики-счастливчики. Мои сокамерницы из 218 камеры тоже надеялись со мной проскочить. Душ положен раз в неделю. Они приготовились и стояли у двери.
- Ростунова, на выход!
- А мы?
- А вы в субботу будете мыться, Ростунова, на выход, - успела взять у Ксении шампунь. Мне еще мой не подвезли.

И всех наших с Мневников в один душ.
Перед этим я просилась к врачу за таблетками, потому что голова болит.
Больших размеров надзирательница прониклась:
- Я вам дверь в душ на засов закрывать не буду, вот здесь стульчик поставлю, если плохо будет, выйдете, посидите.
( Collapse )

Варя собирается на дачу. Две чудесные подружки уже на вокзале. Варя, как обычно, тормозит.
- Что нужно взять с собой? - спрашивает она у нас, - таблетки ад, таблетки противо, линзы.
- Химию?
- Да, да, химия в телефоне.
- Книжку?
- Книжку.
- Ты же наденешь подтшатнники? За городом все минус пятнадцать.
- Разберусь, - параллельно деточка Варя звонит своим подружкам, - а вы не могли бы меня подождать на вокзале? Я через сорок минут могу быть, а вы бы в кафе пока посидели? Нет, но вы же меня тогда хотя бы встретите? Ну я совсем не помню дорогу. Совсем.

- Варя, может есть смысл с утра поехать? - спрашиваю, - с твоей внимательностью. Уже поздно. Ты можешь не на ту электричку сесть, станцию проехать. А на улице мороз, ты же, наверняка, подштанники не наденешь, и замерзнешь там. сиротинушка, на дальнем полустанке.
- Как же ты в меня, мама, веришь.
- Я просто волнуюсь. К тому же ты без подштанников, а на улице мороз.
- Ну если хочешь, я надену, окей. И она демонстративно натягивает мои штанишки, потому что ей они обычно не нужны, они у нас одни на двоих. Кто в Вене носит термобелье?

Она наконец-то стоит в дверях:
- Эй, идите я вас поцелую.
- Ты что, без шапки? - презрительно морщится Лева, - там мороз вообще-то, - он смотрит как она натягивает кроссовки и эти щиколотки.

- Да, помню как я нервничала, когда ты в тридцатиградусный ходил в кедах и легкой курточке. Бабушка твоя возмущалась. И только Варин папа успокаивал всех, говоря - ничего, он скоро вырастет и купит себе теплые ботинки, - отвечаю я сыну Леве.
- Так иди я тебя поцелую, - кричит мне Варя и в своих грязных кроссовках тащится ко мне на кухню.

- А как же кино, мы же с тобой собирались смотреть кино, - говорит сын Лева сестре Варе.
- Ты же не отвезешь меня потом в Абрамцево?
- Нет, это далеко.
- Значит кина не будет.
Сын Лева уехал к моему брату Саше играть в настолки.
Так что у нас впервые за пару недель вечер на двоих. Уютно мигает елка.

В пять утра трезвая деточка возвращается домой, пытается общаться:
- Родители, в трезвом виде тоже вполне себе можно повеселиться. Так душевно посидели.
- Можно мы будем спать?
- Ну вот, а мне пообщаться надо.

Зато в час мы втроем громко топаем, потому что кому-то пора вставать. В итоге, добрый брат, который, похоже, впал в детство, громко стучит в дверь к Варе с каким-то вопросом.
Намедни он рассказывал историю, как в свои шесть лет побрызгал из пульверизатора своего папу, который никак не просыпался.
- Я был очень голодным, а он все спал и не собирался меня кормить. Так что у меня совсем заболел живот, и я решил его разбудить. Он проснулся только, когда я начал в него брызгать. Он так орал потом.
- А я про это даже не знала.

- А я вам рассказывала, как писала пьяная тест по химии? Решила вам тогда не рассказывать, чтобы вы не расстраивались. Мы сидели с Джулией и Ж. на лавочке у Дуная в два часа ночи, я вдруг вспомнила, что открылся тест. Он открывался на двадцать четыре часа и на него давали десять минут. И я такая: "О, а не написать ли мне прямо сейчас тест по химии?" Там что-то было по названиям на немецком соединений разных. Ж.такой: "может не надо прямо сейчас?" Потом:"впрочем, давай, это будет забавно.". Я написала на семь из десяти. Эти двое такие: "Да, походу, ты и вправду хорошо знаешь химию". А я ужасно расстроилась. В трезвом виде ошибок бы не было. Но все равно прошла. Долдон я у вас.

Да, да, сегодня тот знаменательный день, когда деточка наконец-то открыла сайт универа, посмотрела даты экзаменов, можно выбрать на начало февраля и конец химию и физику.
- Ну что, - с уверенностью сказала деточка, - семестровый курс по химии, думаю, за две недели пройду. Вот с физикой посложнее. Ее я уже успела подзабыть. Такой физик забавный. Он все время проводил квизы, по которым можно было много баллов набрать.
- Ты участвовала?
- Он на знание истории физики был, по фильмам, книгам.
- А как же гугл? Все равно онлайн.
- Понимаешь, он обычно был с восьми до девяти утра. Я в такое время еще не просыпаюсь.

Порекомендовали смотреть сериал Тригонометрия.
И там все тот же самый Лондон. Такое жилье, что сплошные щели, теснота и очень узнаваемый дизайн.У всех так. И почта на полу, в щель в двери вбросили. И ковролин на лестнице. Вонючий, наверняка. Дома без затей. Въезжает соседка в квартиру, парочка сдает комнату, с деньгами туго. И они, конечно же, вечером идут в паб. Где драг шоу. Мы так водили знакомиться с округой Люсьена, потом Домаса и Мортена. И паб выглядит знакомым. Мы в него с Джаем иногда ездили. Он дурацки расположен, от метро далеко, так что в ночи ночными автбусами выбираться. И драг-квинс, все те же манеры. И кафешки. Все-такое узнаваемое. Только и всматриваешься в лица, кто-нибудь из наших поучавствовал?
- Что кому-то хочется в Лондон? БОрис обещал на Рождество все открыть.
- Правда? Шутишь? Если правда, то я поеду. - а он почему-то смеется, этот Варин папа.

Тут сказал, что слова начал понимать, когда мы с ним сериалы смотрим, но общий смысл улавливается с трудом.
- А у меня все наоборот, - говорю, - английский на глазах уходит.
Только вот что каждый день что-нибудь смотрим на английском. И книжки аудио слушаю. Мир от этого, конечно, не становится больше. Впрочем, в моем коконе сейчас не так уж и плохо. Съемки опять-таки регулярные. Жизнь продолжается. И снег за окном приятен. Может и Лондон когда-нибудь опять случится, всякое бывает в этом мире.